Турецкий примчался на Петровку со всей быстротой, на какую только способен «безлошадный» человек. Из короткого телефонного разговора с Грязновым он так и не понял, что, собственно, здесь произошло, но чувствовал: что-то очень важное.
— Старик, лед тронулся! — приветствовал его старый друг, вставая из-за стола.
— Ты что, уже поймал террористов? — спросил Турецкий.
Грязнов лишь нетерпеливо отмахнулся и рассказал о визите гражданки Ступишиной, которая вовремя «сдала» своего муженька, впутавшегося в темную историю.
— Погоди, дай отдышаться… Значит, она утверждает, что ее муж упоминал во сне именно паука? А если это ошибка? Если ты задержал невиновного?!
— Тогда отпустим, — невозмутимо ответил Грязнов. — Только чует мое сердце, что это та самая козырная шестерка, которой в нашем с тобой пасьянсе и не хватало…
— Почему козырная?
— Потому что туза берет! — усмехнулся Вячеслав Иванович. — Ты ведь хочешь взять Паука? Вот и валяй, действуй…
Оживленно беседуя, друзья прошли в следственную часть ДПЗ и вошли в камеру, куда уже привели задержанного.
На привинченном к полу металлическом табурете, обреченно уронив голову, сидел немолодой издерганный мужчина, в облике которого еще угадывались черты бывшего интеллигента. Услышав шум, он недоуменно взглянул на вошедших.
— Извините, товарищ полковник, — обратился он к Грязнову. Вы здесь старший? Я хочу знать, на каком основании…
— Сейчас все узнаете, — холодно отозвался тот, усаживаясь напротив.
Турецкий пристально взглянул на неожиданного фигуранта. А затем уселся за стол вместо стенографистки и, по договоренности с Грязновым, приготовился вести протокол допроса.
— Гражданин Ступишин Вадим Николаевич? — многозначительно кашлянув, начал заместитель начальника МУРа.
— Да, это я, — растерянно отозвался мужчина.
— 1956 года рождения. Русский. Временно не работающий. Бывший научный сотрудник НИИ микробиологии?
— Совершенно верно… Простите, я хотел бы узнать, на каком все же основании я был арестован?!
— Вы не арестованы, а временно задержаны, — невозмутимо пояснил Грязнов.
— Но почему? За что?! — вспылил Ступишин.
Взглянув на его жалкое лицо, Турецкий подумал, что особых усилий для того, чтобы «расколоть» такого, явно не потребуется.
— По подозрению в соучастии в незаконной торговле человеческими органами для сложных хирургических операций, — в упор глядя на задержанного, веско произнес Вячеслав Иванович.
Бывший интеллигент вдруг начал бледнеть и сжиматься на глазах, точно проколотый воздушный шарик.
Турецкий и Грязнов выразительно переглянулись.
— Я знал… Я чувствовал… — убито всхлипнул Ступишин и закрыл лицо руками. — Господи, что же теперь будет?..
Выдержав паузу, Турецкий поднялся и, подойдя вплотную к задержанному, положил ему руку на плечо.
— Успокойтесь, Вадим Николаевич, — сочувственно произнес он. — Мы знаем, что вы попали в скверную историю и нуждаетесь в помощи. — Ступишин поднял на него бледное жалкое лицо. — Если бы вы решились прийти к нам раньше, все могло бы сложиться по-другому… Теперь у вас остается один выход: честно и откровенно нам все рассказать. Все, что вы знаете. Обещаю: в таком случае мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам…
— Хорошо, — помолчав, сокрушенно вздохнул задержанный. — Я расскажу. Мне уже все равно… Но только при одном условии! — встрепенулся он.
— Каком? — спросил Грязнов.
— Вы… Вы должны спасти моего сына!
— Обещаем, — в один голос ответили оба друга.
Допрос продолжался несколько часов. Однако ясности в деле от этого не прибавилось. Скорее наоборот. Единственное, что удалось выяснить точно, — это личность загадочного Паука. Между делом Грязнов вызвал своего заместителя, капитана Злобина, и поручил ему немедленно собрать всю информацию на гражданина Литвинова Павла Николаевича. И вскоре первые оперативные данные уже лежали перед ним на столе. На первый взгляд в них не было и тени какого-либо криминала: бывший дипломированный микробиолог, а ныне — преуспевающий коммерсант, генеральный директор крупной торгово-посреднической фирмы, к уголовной ответственности не привлекался… Словом, тишь да гладь, Божья благодать. Даже налоги платит исправно. Но по словам Ступишина выходило, что именно Литвинов и был если не главной, то одной из центральных фигур этого отвратительного преступления.
— Хорошо, — заполнив очередной лист протокола, произнес Турецкий. — А теперь перейдем к главному. Расскажите, пожалуйста, о том месте, где вам приходилось «работать» и где проводятся хирургические операции по забору донорских органов. Ведь вы там бывали, не правда ли?
Ступишин опустил голову. Чувствовалось, что ему невыразимо трудно говорить об этом.
— Это… Это под землей, — вытерев ладонью вспотевший лоб, глухо ответил он.
Турецкий и Грязнов напряженно замерли.
— Там целый город… Огромная сеть подземных помещений… Совершенно невероятно… Поначалу я даже не поверил…
— Засекреченные объекты гражданской обороны? — невольно вслух подумал Вячеслав Иванович.
— Возможно… Я видел не так уж много. Но и этого вполне достаточно, чтобы судить о масштабах…
— Где находится вход в подземелье? — спросил Турецкий.
— Не могу точно сказать… Сначала мне звонили. Потом за мной приезжала машина. Мне завязывали глаза. Поэтому я не знаю, куда мы ехали…
— Долго?
— Около получаса… Думаю, это где-то в центре города…
— Что было дальше?
— Мы спускались в подвал. Я слышал, как открывали какие-то массивные двери. Затем снова лестница. Несколько поворотов. В конце концов меня сажали в вагон и везли…
— Какой вагон?! — вздрогнув, спросил Турецкий.
— Наверное, метро… Я уже говорил — там целый подземный город!
Друзья ошеломленно переглянулись. От волнения у Александра Борисовича даже пошла кругом голова. Он неожиданно вспомнил, какая удивительная деталь так поразила его в недавнем рассказе Сережи Краснолобова — поезд! Мальчика тоже доставили в секретную лабораторию на метро! Значит, это был вовсе не бред. Похоже, самый кошмарный бред мог вскоре поблекнуть перед реальной действительностью…
— Сколько продолжалась эта поездка? — спросил Грязнов.
— Трудно сказать. Примерно минут сорок. Перед спуском в подвал с меня еще снимали часы. Так что я никогда точно не знал, сколько времени провел в подземелье…
— Вы можете описать саму лабораторию? Ступишин покачал головой.
— Я там не был… Мне приходилось работать в одном из смежных помещений…
— Опишите все, что вам удалось запомнить!
— Не так уж много, — вздохнул Ступишин. — Больше всего это напоминало больницу. Настоящую больницу, только под землей. Несколько этажей. Множество помещений. Большинство из них явно законсервированы. Используется лишь незначительная часть этого сооружения…
— Где именно работали вы? Чем конкретно занимались?
