сегодня, предстоит хлопотный.
Поремскому очень понравился в первую очередь голос. Мягким, бархатным тоном девушка, как назвал ее Турецкий, сперва спросила, кто ей звонит, а потом словно бы удивилась:
– Батюшки мои, неужели вы научились наконец работать? Удивительно. И с кем я разговариваю из этой вашей прокуратуры?
– Меня зовут Владимиром Александровичем, я старший следователь по особо важным делам. Нас еще в прессе «важняками» окрестили. Так вот, Лилия Игоревна, я хотел вас попросить...
– Ну тогда, если вы молоды и красивы, как мне заявил мой шеф, и вы меня зовите Володей, так мне привычней.
– А кто ваш шеф?
– У-у-у! И не спрашивайте. Человек огромной физической силы ума! Он приказал мне срочно отыскать вас, перевернув вверх тормашками все Министерство иностранных дел, что я и сделал, а потом велел передать вам в руки телефонную трубку и попросить поговорить с ним.
– А он что, этот ваш страшный шеф, так опасен? Нормально поговорить с ним, то есть с глазу на глаз, нельзя? Только на расстоянии? И кто он?
– Он – первый помощник генерального прокурора нашей огромной державы. Но дело в том, Лилечка, уж извините мою вольность, что он сейчас в Нижнем Новгороде, а не в Москве. И я всего лишь с удовольствием выполняю его дружескую просьбу.
– Но я не понимаю, с какой целью вы это затеяли?
– Лилечка, клянусь, я ничего не знаю, у меня свои преступники, а у Сан Борисыча – свои. И чьи хуже и опаснее, я не представляю. Но немедленно хочу вас видеть, а то у меня остается совсем мало времени. Надо бежать в Совет Федерации. Так мы могли бы, скажем, в течение часа?
– Подождите, Володя. А чем ваш шеф занимается в Нижнем? Это – раз. И два – он не опасен, как вы заметили, молодой и красивой девушке?
– Ну что вы, наоборот, я еще не знаю ни одной красивой девушки или женщины – не играет роли, – которая смогла бы устоять перед его чертовским обаянием, клянусь честью! Как, впрочем, и перед моим.
– Интересно. Очень интересно! Вы меня заинтриговали. Чего же вы теперь хотите? Отдать меня в руки вашего шефа, перед которым и я не устою? Нет, я серьезно, этот ваш звонок, он никак не связан с убийством Морозова?
– Лилечка, голубушка, наш разговор грозит перерасти в вечер вопросов и ответов, где один собеседник – глухой, а второй – слепой. Или что-то в этом духе. Если у вас есть машина, подъезжайте на Большую Дмитровку, к Генеральной прокуратуре, я вас у проходной встречу. Вы меня легко узнаете, я – высокий и красивый блондин. А если нет машины, то скажите куда, и я подскочу. Вы только поговорите по телефону, и я вас отпущу с миром. Если у меня вдруг не возникнут совершенно неожиданные мысли в отношении вас.
– А иначе поступить нельзя? Скажем, вы мне продиктуете его номер, и я сама позвоню, сославшись, разумеется, на вас? Ну а дальнейшее – это уж как получится, нет?
– Вы угадали, нет. Сан Борисыч обожает разговаривать долго и основательно. Он все-таки «важняк» экстра-класса, в отличие от нас, совсем молодых, ну тридцатилетних. И он вас запросто разорит.
– Тогда дайте ему мой телефон, пусть сам разоряется.
– Вот этого я и боялся. Точной женской логики. Конечно, он вам через пять минут перезвонит, если как раз в эти минуты лично не запаковал какого-нибудь очередного убивца... А я вас так, значит, и не увижу? Молодую, красивую, с медовым голосом, ласковым именем...
– Может, не судьба, Володя?.. – Голос у Лилии погрустнел. – Спасибо вам за добрые слова, вы меня немного развеселили. А речь-то пойдет, как я понимаю, о моем любимом человеке... вот так. Звоните своему Сан Борисычу, я отвечу, потому что я сижу сейчас дома.
– А это где? – немедленно осведомился Поремский.
– Володя, телефон вам известен.
– Конечно! Вычислить адрес – это же... Извините. Но вы меня не выгоните вдруг, если я... того?..
– Возможно, это будет зависеть от моего разговора с вашим шефом. Александр Борисович, верно?
– Не волнуйтесь, – теперь загрустил Поремский, – он немедленно предложит вам называть его Сашей.
– Ну, чему быть, того не миновать...
– Лилия Игоревна? Здравствуйте, Турецкий говорит. Александр Борисович. Мне Володька только что передал ваш разговор, и он мне ужасно понравился. Я тоже готов на «ты» и по именам. Вообще-то я его еще просил нашу беседу оформить протоколом, но, думаю, это мы всегда успеем. Первый вопрос: это ваше письмо без обратного адреса попало в Генпрокуратуру? Второй: с какой целью написано. Третий: что вам известно по этому поводу? Теперь готов внимательно слушать и не перебивать. Говорите сколько хотите, нас с вами не прервут. Итак, слушаю.
– Встречные вопросы. Что вы делаете в Нижнем? Кого подозреваете? Когда все это закончится?
– Согласен и на такой вариант. Только не становитесь строгой. Володька, оказывается, уже без ума от вашего, как он сказал, медового голоса. А я вот вслушиваюсь и пока не имею своей точки зрения. Но, возможно, у него лучше со слухом?
– Вполне. Я жду.
– К нам пришла странная анонимка...
– Моя.
– Я посовещался с коллегами, и вот я тут. Подозреваемые есть. Не один человек, я имею в виду, но не хотел бы раньше времени раскрывать имена. Надеюсь сделать это еще и с вашей помощью. Как все закончится, не знаю, я не Господь Бог. Вдруг преступник...
– Или преступница...
– Вот именно, или преступница, будучи в состоянии аффекта, что не исключено, пустит и мне пулю в лоб. И не со второго выстрела вмажет, а с первого. Есть же какой-то опыт, верно?
– Так чего ж вы теперь от меня хотите? Вы, оказывается, уже все знаете.
– Вы уверены?
– Саша... можно, да? Я все слышала. Я находилась в соседней комнате. Утром тридцать первого декабря... Извините... Да, – продолжила она после паузы, – праздник мы должны были встретить у меня. Вдвоем. А потом ехать в гости... Он хотел переодеться и поэтому помчался домой. А я... я так и не дождалась...
– Были угрозы?
– Совершенно конкретные. Но кто же поверил бы, что Зойка способна привести свои угрозы в исполнение? У нее с Леней уже фактически ничего не осталось, даже обещания превратились в абсурд. Но когда она ушла, его трясло, как в лихорадке, я его еле успокоила. Отпоила валерьянкой.
– У него в квартире был порядок?
– Как всегда, идеальный.
– И кто, по вашему мнению, мог там в тот же день, но ближе к вечеру, устроить невероятный бардак?
– Да? Я не знала...
– Одной женщине не под силу.
– Не знаю...
– Имя Вадима Рутыча вам знакомо?
– Естественно. Но в связи с чем?.. Боже!.. Она же выкрикивала не только проклятия в его адрес, перемешанные с угрозами убить, разорвать, растерзать его... она площадной бранью полоскала и мое имя. А я не могла понять, откуда ей может быть известно, что мы с Леней встречаемся?.. Ну конечно! Рутыч! Он же – шпион поганый! Сыщик! У них и контора такая – он еще хвастался... Я же помню... Любого, говорит, отмажем, хоть тебе «крутого» бизнесмена, хоть бандита!.. И хвастался своими связями и способностями... Какой кошмар, господи...
