– Спасибо, я сам закажу, – не притрагиваясь к кружке, ответил Гордеев и, отвернувшись, стал смотреть в окно. «Так, – подумал, – начинается...»
– Зря ты вчера, – снова начал этот молодой человек, который выглядел внешне почти прилично – модно одет, стрижка короткая современная, легкая щетина на щеках. А вот на пальцах выколоты синие татуировочки, которые портили все впечатление.
– А что я вчера?
– Мы тя ждали, ждали... Поднимались, хотели отдохнуть, немного побазлать за жизнь. Большой человек желал тебя видеть, болтун.
– И что же «большому человеку» от меня надо? – с легкой насмешкой спросил Гордеев. И вдруг решил блеснуть знанием местных «достопримечательностей»: – Уж не сам ли Жура?
Молодец так и оторопел. Посмотрел с недоверием, потом спросил:
– Кто сказал?
– Никто. Ты подсказал, да я и сам догадался. И болтуном меня, пожалуйста, не называй, я с уголовниками не люблю работать. Можешь говорить «господин адвокат», я не обижусь. Так чего от меня Журе потребовалось? А ты у него кто, гонец?
– Гляди сколько вопросов! – ухмыльнулся парень. – Ты лучше расскажи, как там, в посадках, сладко было?
Гордеев невольно вздрогнул, чем, разумеется, выдал себя, хотя какие уж теперь тайны! Они знают. Нет, сами не видели, потому что уж никак не пропустили бы веселого зрелища без личного вмешательства. Значит, они только слышали. Но от кого? Так от Людмилы и узнали. Взяли ее и допросили – проще простого. И никакая там не поликлиника была, вот как...
Быстро прокрутив в голове эти соображения, Юрий постарался беспечно улыбнуться:
– А ты что, свечку там держал?
Парень радостно заржал, словно сытый такой жеребчик.
– Чему радуешься? Куда девушку-то девали? – строго спросил Гордеев.
– А те какое дело? Куда надо, туда и девали. А ты вот что, слушай сюда, мы тя извиняем за вчерашнее, но чтоб нынче...
– Пошел бы ты знаешь куда? Немедленно отпустите ее живой и здоровой, и чтоб я об этом знал, а вот тогда и приглашайте на толковище свое. А то никакого базара у меня с вами не будет. Так и передай Журе. Или тому, кто тебя послал. Гуляй, свободен! И пиво свое забери, я такого не пью.
Ух как злобно вспыхнули глаза у парня! Но, видно, у него не было команды давить «болтуна». Вот и не оставалось ничего другого, как ощерить гниловатые, желтые зубы, сплюнуть от ненависти и молча встать.
– Мы еще встретимся, – проворчал он.
– Тебя-то уж я, во всяком случае, нарисовал, – спокойно ответил ему Гордеев. – А еще раз в мой чемодан полезешь, тварь, дам по зубам.
Парень будто запнулся, сжал кулаки и повернулся к Юрию. Но тот так же негромко добавил:
– Иди, иди, тебя ждут с докладом.
Он уже окончательно понял, с кем имеет дело и кто его вчера так страстно желал видеть, что даже в вещах пробовал искать. А в общем, все они в этом городе одним лыком шиты – начиная властями и кончая бандитами...
А что же им могла сообщить Людмила? Почему так радостно щерился этот парень? Действительно, что она могла им рассказать об адвокате? Да ничего особенного. Их же не сексуальные способности приезжего интересуют. Впрочем, если этим «способностям» придать форму общественного порицания, тогда еще куда ни шло. Но не получилось ведь у них со всякими их «прослушками» и видеокамерами! Вот и нервничают. А почему опять же? А потому, вероятно, что получили этот заказ – сломать адвоката морально, раздавить его в глазах общественного мнения – от «важных» людей. Может, от самого губернатора, который считается дружком Васильчикова и будет, естественно, прикрывать того изо всех сил. Пока не надорвется. Что, кстати, тоже не исключено... Но отреагировал-то парень именно на Журу!
И вот тут у Гордеева что-то никак цепочка не выстраивалась. Получалось так, что Жура давал крупную взятку судье Самохвалову, чтобы тот спустил дело Васильчикова на тормозах. Ну это понять еще можно. С другой стороны, тот же Васильчиков, вместе, кстати, с губернатором, вытащил Самохвалова из дерьма с историей, пусть случайного, убийства Лены Нестеровой. Значит, все они теперь в одной компании. Так зачем же все-таки взятка? И кому она предназначалась? Ведь неразумно отстегивать большие деньги человеку, которому достаточно дать простую команду, и тот послушается. Нет, тут что-то не то. А может, вовсе не Самохвалову они предназначались, а тому, кто сидит над ним? Есть же кто-то в этом городе несговорчивый? Или уже все давно под губернатором?
И Гордеев решил, что расстановку сил, если таковая здесь все-таки существует, покажет суд второй инстанции.
А вот с этим Журой, видимо, придется встретиться, не обостряя отношений, если не будет к тому острой нужды. Принципами своими Юрий Петрович поступаться не собирался, но есть же и обходные маневры, есть временные тактические надобности, без которых адвокатская работа и не существует. В том, что такая встреча произойдет в самое ближайшее время, он не сомневался.
Новая горничная, пожилая, неразговорчивая женщина, постучала к Гордееву в номер и протянула записку. Юрий взглядом спросил: от кого? Та неопределенно пожала плечами, сухо ответила:
– Велено передать, – и ушла.
Интересная это была записка, написанная от руки красивым, округлым почерком. Причем авторучка была старомодной, перьевой – небось обязательно «паркер».
«Господину адвокату Гордееву Ю. П.
Уважаемый Юрий Петрович! Прошу Вас принять мое приглашение и спуститься в ресторан «Новоград», где я предлагаю Вам дружеский ужин, а также обмен мнениями по поводу того дела, которым Вы в данный момент активно занимаетесь. Буду рад Вас видеть. Вас встретят и проводят. Адвокат Мокшанцев Герман Давидович».
Кто он такой, Гордеев не знал, но его профессия указывала на то, что это определенно кто-то из сторонников Васильчикова и компании, а следовательно, противник. Но приглашение было вежливым, хотя и отказаться – это совсем не значило обидеть незнакомого человека. Просто интересно было выслушать, что думает о миссии Гордеева другая сторона.
Полагая, что в ресторане будет душно, Юрий надел легкую тенниску и пиджак, в котором лежали его документы. В незнакомом городе с этим делом надо быть осторожным и внимательным. Спровоцируют в том же ресторане драку, загребут вот так, без документов, а потом доказывай, кто ты есть. Впрочем, с ним уже бывали случаи, когда в некоторых провинциальных городах, где он проявлял опасную, с точки зрения властей, инициативу, его останавливали милиционеры, якобы для проверки документов, которые затем отбирали и докладывали по начальству, что у задержанного ничего, удостоверяющего его личность, при обыске не обнаружено. А «беспаспортного бродягу», известно, можно и посадить в каталажку по любому подозрению. И на какое-то время забыть о нем. Ну да, пока все сроки не выйдут.
И еще сделал он одно важное дело – воткнул в уголочек на отвороте пиджака маленькую, почти незаметную булавку с керамической головкой. А у себя в заднем кармане брюк включил тоже небольшой плоский японский диктофон. И то, и другое было презентом друга – Дениса Грязнова, руководителя московского сыскного агентства «Глория». Звукозаписывающий аппарат с помощью крохотного микрофона фиксировал каждое слово, сказанное в округе пяти метров. Зачем нужна была Гордееву запись разговора, который мог состояться, адвокат еще и сам не знал, но – на всякий случай. Хуже не будет. А вдруг начнутся угрозы? Вот тогда запись и станет свидетельством.
У входа в ресторан, возле дверей которого толпилось несколько человек в ожидании свободных мест – картинка, напомнившая Гордееву его молодость, – стоял прилично одетый молодой блондин, похожий на официанта. Он вопросительно взглянул на Юрия.
– Я – Гордеев, меня пригласили, вот. – Он протянул официанту записку.
Тот прочитал и, повернувшись, сделал знак швейцару, который открыл дверь.
