– Пошли, – согласился Петруня, но со стула не встал.
Парша подошел к окровавленному мужчине, протянул руку и, брезгливо морщась, снял с его глаз пропитанную кровью повязку.
Вован аж охнул от неожиданности:
– Парша, ты че, опух? Он же рожи наши увидит.
Феликс Паршин по прозвищу Парша свирепо усмехнулся:
– Ниче, пусть смотрит. Ему уже видеть-то нечем. Шары совсем заплыли.
Окровавленный мужчина заерзал на стуле и попытался приоткрыть заплывшие от вспухших багровых гематом глаза. Щелки его глаз тускло сверкнули, как два лезвия, но тут же погасли снова. Парша засмеялся:
– Че, падла, боишься смотреть? Правильно боишься. – Он повернулся к приятелям: – Э, вы че сидите, а? Давайте чешите за бабой, я сказал. Сейчас я вам покажу, как надо толстосумов потрошить. Сейчас он, падла, все мне выложит.
Вован и Невлер, пошатывая и зевая, двинулись к стоящей в глубине гаража машине. А Парша вновь повернулся к окровавленному мужчине.
– Слышь ты... как тебя там... Глузман! Ты че, оглох? Ну-ка живо говори, сколько раз в неделю жену пялишь?
Окровавленный мужчина молчал. Глаза он по-прежнему не открывал.
– Поди разок или два? – продолжал глумиться Парша. – По субботам и воскресеньям, а? Знаю я таких, как ты. Сутками на фирме, а потом придешь с работы, залезешь на жену, дернешься пару раз – и на боковую. На хрен ты ей такой сдался, а? Ничего, я ей покажу, как шпилятся настоящие мужики. Посмотрим, как твоя жена подо мной орать будет.
Мужчина сделал над собой усилие и, постанывая от боли, открыл глаза.
– Вот и молодец! – похвалил его Парша. – Смотри в оба, дружок. Студент, который пялит жену миллионера, – такое не каждый день увидишь.
Бизнесмен разомкнул разбитые губы и очень тихо, но очень четко произнес:
– Не смей... Слышишь, не смей ее трогать... Ты, мразь...
Парша засмеялся:
– О! Вот и голос прорезался! А там, глядишь, и память вернется. – Он протянул руку и фамильярно потрепал окровавленного бизнесмена по волосам. – Не ссы, мужик. Все будет тип-топ. Ты только скажи нам, где брюлики прячешь, и мы живо от тебя отстанем.
Мужчина вновь разлепил губы и ответил хрипло, с большим трудом произнося слова:
– Я уже сказал... камней у меня нет... И никогда не было... Все мои деньги... в банке...
– Врешь, падла! – внезапно разозлился Парша. – Мы тебя конкретно пробили! Мы все про тебя знаем! Про тебя все говорят, что ты банкам этим сраным не доверяешь и брюлики в тайнике хранишь! Говори, сука, где тайник?
– Не понимаю, о чем ты...
Парша размахнулся и изо всех сил ударил свою жертву кулаком по лицу. Окровавленная голова мужчины мотнулась в сторону. Парша зашипел и затряс ушибленной рукой.
– Вот, су-ука! Чуть руку об твою вывеску не сломал!
В это время за спиной у него послышался приглушенный женский крик, затем звуки ударов, и крик захлебнулся.
– Сволочи! Не трогайте ее! – крикнул бизнесмен и заерзал на стуле, пытаясь высвободить руки.
Парша сплюнул на пол. Затем повернулся и посмотрел на приближающихся приятелей, тащивших упирающуюся, связанную по рукам и ногам жену бизнесмена.
– Хорошо, что рот заклеен, – запыхавшись, сказал Вован. – А то бы точно цапнула. Куда ее?
– Бросай прямо на пол, – скомандовал Парша.
Вован и Невлер швырнули женщину на пол. Это была хрупкая блондинка лет тридцати пяти. Глаза и рот блондинки были заклеены скотчем.
Бизнесмен снова заерзал на стуле, и тогда Парша резко, наотмашь ударил его по лицу тыльной стороной ладони.
– Сиди смирно! – рявкнул он. – Если не хочешь, чтобы я ее пришил!
Бизнесмен замер на стуле, не спуская заплывших синяками глаз с распростертой на полу жены. Парша наклонился к бизнесмену и, обдавая его лицо водочным перегаром, сказал:
– Последний раз спрашиваю, где прячешь камни?
Окровавленное лицо мужчины задергалось, сморщилось, и вдруг по щекам его потекли слезы.
– Богом клянусь... – тихо и жалобно произнес он. – Богом клянусь, нет у меня никаких камней...
– Слыхали, пацаны, он Богом клянется! – воскликнул Парша, выпрямляясь. – А ты знаешь, гнида, что Богом клясться нельзя? Ты, сука, знаешь, что оскорбляешь мои религиозные чувства?
– Простите... – Бизнесмен продолжал плакать. – Я не хотел вас обидеть...
– Не хотел он, – проворчал Парша. Затем вздохнул, повернулся к приятелям и устало произнес: – Ладно, пацаны, хватит разводить канитель. Держите эту шлюху, чтоб не дрыгалась. Щас я ей до самых гланд нутро прочищу.
Вован и Невлер послушно присели рядом с женщиной, схватили ее за плечи и крепко прижали спиной к полу. Парша ухмыльнулся, сплюнул на пол и двинулся к блондинке медленной походочкой, расстегивая на ходу ширинку брюк.
– Давно, наверно, не пробовала молодого? – ухмыляясь, приговаривал он. – Ничего, щас попробуешь. Если понравится, мы тебя втроем обслужим. За бесплатно. А в качестве бонуса в рот напуляем.
Блондинка на полу застонала. Парша опустился на колени, схватил женщину за бедра и с силой раздвинул ей ноги.
– Стойте! – что было мочи закричал бизнесмен. – Остановитесь! Я скажу! Я все скажу!
2. Брюлики
Одиннадцатилетний Миша Глузман пришел из школы поздно: после уроков они с друзьями бегали в парк – играть в «крепость». Одна команда сидела на заснеженной крыше парковой беседки, а другая пыталась занять эту крепость и скинуть противников с крыши. Заигравшись, Миша не заметил, как свечерело. А заметив, решил тут же завязать с игрой и на всех парах мчаться домой (родители не разрешали Мише заигрываться допоздна и тщательно следили за тем, чтобы он делал уроки).
– Все, пацаны, мне пора, – сказал Миша, натягивая на плечо рюкзак. – До завтра!
Он повернулся и пошел к автобусной остановке. Друг Миши Глузмана, упитанный Алеша Репин, немного подумал, потом махнул одноклассникам рукой и побежал догонять Мишу.
– Мих, постой! Я с тобой!
Миша остановился. Алеша подбежал и сказал, запыхавшись и раскрасневшись от бега:
– Ты мне марки новые обещал показать, помнишь?
Миша кивнул:
– Помню. Но только если отца дома нет. Он мне не разрешает брать альбом без разрешения.
– Само собой, – согласился Алеша. – Что я, без понятия, что ли.
– Наш автобус! Бежим! – крикнул Миша и со всех ног рванул к остановке.
Упитанный Алеша вздохнул и побежал за ним.
Отца дома не оказалось. Мамы – тоже.
– Ништяк! – одобрил ситуацию Алеша. – А где твои предки?
– Папик на работе. А мама... – Миша пожал плечами. – Не знаю. Может, в салоне красоты. Она часто туда ходит.
– Зачем?
– Да когда как. Иногда ногти поточить, иногда прическу сделать. – Миша вздохнул и изрек, подражая интонации отца: – Женщины... Что с них возьмешь.
Мальчики сбросили одежду в прихожей, надели тапочки и пошли в комнату Миши.
– Сиди здесь, – приказал другу Миша. – А я схожу к папе в кабинет и притащу альбом. Слушай... – он вдруг подозрительно прищурился и оглядел Алешу с ног до головы. – А ты после мороженого руки мыл?
Алеша качнул головой:
