сопровождают?
– Ну да! Они, конечно. Хорошая охрана, надежная. На них за все это время ни разу не напали. Как увидят, что чеченцы, сразу пас...
– А не увидят? – усмехнулся генерал.
– Пока такого не было, – буркнул понемногу приходящий в себя Толик.
– А у старого друга твоего, у Разумовского, у него кто охраняет? Ты ж, наверно, должен знать...
Сын немного подумал, видно, изо всех сил стараясь сконцентрироваться на деле, обхватил лицо ладонями, помял его, мучительно сосредотачиваясь – у старшего ощущение было такое, будто сын не до конца понял смысл его вопроса.
– Если как раньше?.. Раньше у него солнцевские охраняли. У него все солнцевское – и фура, и возчики, и охрана... А чего, пап, какая у тебя идея-то? – не выдержал Толик, все еще не зная, может ли он надеяться хоть на что-то в этой жизни, нет ли...
– Ты погоди, погоди, не сбивай ненужными вопросами, все скажу, ничего не утаю, – остановил его генерал, который действительно все уже продумал едва ли не до мелочей. – Значит, – размышлял он вслух, – твои фуры и фуры Разумовского идут примерно из одного места и примерно одним маршрутом, так?
– Ну вообще-то... Только мои выходят на день раньше, это я от итальяшек знаю...
– Уже хорошо. Где твои чеченцы груз прячут? Контрабанду эту? – Хоть они и сидели в шумном кафе, Суконцев-старший не хотел рисковать лишний раз, называть вещи своими именами – контрабанда, и все. Докажи потом что-нибудь... – Где тайник, знаешь? Или просто в кузове везут, среди упаковок с основным грузом?
– Это я уточню, если надо. Не знаю...
– Ладно, оставим это пока. Теперь ты вот что мне обрисуй... Фуры по дороге вскрыть можно? И вот еще что: с ними связь-то хоть есть?
– Связь есть – это точно, спутниковые телефоны сам оплачивал. Вскрыть можно, конечно... Но там же ведь пломбы. Со снятой пломбой фуру ни за что не растаможить... А тогда и назад товар не увезешь. Одни, блин, убытки... Не знаю, может, кто так и делает, у меня до такого пока не доходило...
– Да? – язвительно спросил Суконцев-отец. – А жаль! А то бы знал уже все, что надо, на взрослого человека был бы похож! – Заметив, как болезненно дернулся сын, сказал более-менее добродушно: – Ладно, не куксись. Шучу. – И продолжил совсем другим, деловым, даже безразличным тоном: – Значит, так. Ты узнаешь все насчет своих фур: где они сейчас, можно ли связаться, если можно – пусть под каким- нибудь предлогом встанут, желательно в Косово, ну, к примеру, где-нибудь в районе Косовской Митровицы – поломка или что-нибудь вроде того... Самое крайнее – в Сербии, не доезжая венгерской границы, понял? В Суботице, что ли. Да так, чтобы не в чистом поле, а на какой-нибудь стоянке дальнобойщиков, чтобы в куче, чтобы не очень привлекать к себе внимание...И обязательно узнай у своих черных, где тайник, можешь даже объяснить им, для чего. И молись, Тоша, чтобы тайник был где-нибудь снаружи – в бензобаке, под поликом, только не в кузове. И чтобы твои чеченцы в дурь не поперли, стрелять не начали.
– Чего будет-то, пап? Так толком ничего и не сказал, а ведь обещал! Ну пап...
– Чего канючишь! Не в детсадик ходишь, взрослый мужик уже! Я слышал, даже замочил уже кого-то, проявил героизм, дурак безмозглый! Чего молчишь? Совестно? Или страшно?
– Страшно, пап... Какой по этой статье срок, а?..
– Типун тебе на язык!.. Ладно, не дрейфь. Может, еще и прорвемся, зря, что ли, у тебя отец на таком посту сидит?! Но учти: если прорвемся, как я задумал, – пятьдесят, а то и семьдесят процентов мои, если засыплемся – меня даже не упоминай, я ни при чем, понял? И не вздумай меня спросить, за что семьдесят процентов или почему именно семьдесят. Не спрашивай, если сам не понимаешь. За компенсацию морального ущерба, понял? Я генерал-майор милиции – и помогаю, выходит, наркоторговцам и убийцам. Да-да, убийцам, хотя речь идет по крайней мере об одном убийце, и этот убийца – мой сын... Мудила...
«Ни хрена себе аппетит! – думал Суконцев-младший. – Ладно, папаня, ругайся. Ты помоги только вот сейчас выпутаться, а там мы с тобой разберемся, кто подонок, а кто еще кто, папочка... гребаный...» А вслух спросил:
– Ну а сам-то ты чего сделаешь, пап? Пятьдесят процентов – бабки очень большие. Столько мои компаньоны, чернож... как ты говоришь, могут и не дать и скорее всего не дадут...
– Ишь ты, оживел, говнюк! – удивился отец. – Что, спрашиваешь, я для твоего спасения сделаю? А все то же: что ты узнаешь про свои фуры, я узнаю про фуры твоего учителя... Игоря Кирилловича... Ну не все, а кое-что конкретно: где они находятся и можно ли их будет тормознуть, пока они до той же венгерской границы не добрались. На сербской стороне, особенно в Косово, еще можно что-то сделать. А вот дальше – дальше вряд ли...
Идея его была и в самом деле хороша, может, еще и потому он до конца ею с Толиком не поделился: силами солнцевских, на которых у него недавно появился выход, перекинуть опасную контрабанду с Толиковой машины на машину Гранта. Он был уверен: даже если фуры будут досматривать в промежуточных пунктах – интерполовцам ведь надо проследить весь график, от начала до конца, от поставщика до получателя, – они у сына ничего не найдут. Таким образом, заодно он спасает и свою репутацию, и свое горе луковое – бестолкового сынка, от которого, увы, кроме неприятностей, ждать уже ничего не приходится. Ах, Тоша, Тоша, подумал он, в который раз почему-то назвав его тем именем, которым звал в детстве... А что при переброске груза может и не обойтись без стрельбы – ну что ж делать, таковы издержки предприятия. А иначе никак... Эх, жалко от таких бабок отказываться, а то навести бы ту же таможню и Интерпол на Гранта – и все, полный амбец этому павлину. Кирдык котенку, чтобы не гадил где ни попадя.
Но нет, конечно, он не дурак, чтобы бросаться такими деньжищами. Его план позволяет сделать умнее: он тормознет Грантовы фуры на таможне, на таможне же, пользуясь своими давними связями, извлечет из фур захоронку, и все. Пусть чеченцы трясут Гранта или своих сопровождающих – им с Толиком это будет по барабану. Они чисты, и никто не может их ни в чем заподозрить. Ну а уж как они поделят деньги от наркоты – это их с сыном проблема. Солнцевским надо дать? Надо. На таможне надо? Надо. Чеченцам? Посмотрим. Можно и не дать, и Гранта им подсунуть – он, дескать, хотел все себе прикарманить...Так что насчет семидесяти процентов он, конечно, хватанул, а вот треть – это очень даже реально...
Обдумывая свой план до мелочей, Семен Михайлович не раз потирал от удовольствия руки – так все у него удачно складывалось. Впрочем, он давно уже знал, что все самые гениальные операции – они в основе очень просты. Чем сложнее задумка, тем менее она осуществима, как бы удачна и остроумна ни была. Здесь же все получалось просто и ясно, и сорвать его замысел могла только какая-нибудь непредвиденная случайность. Вот почему он так взволновался сегодня, столкнувшись нос к носу с Грантом, который шел напрямую к шефу, и остановить его он уже был не в силах...
«Ах, если бы еще несколько часов! Арест-то на Грантовы фуры он устроил, а вот досмотр они должны были пройти только завтра. Одна радость, что по наводке Интерпола досмотр начался с Толиковых фур и у Толика, естественно, ничего не обнаружили, он чист. Но это же всего половина плана! Господи, сколько он уже денег ухлопал на эту затею. А если попробовать сейчас все ускорить – наверно, потребуется еще столько же... Черт бы его побрал, этого Гранта. Да и Толика, родную кровь, тоже...»
12
Игорь Кириллович ехал с Житной, и настроение у него было превосходное – хотелось бежать куда-то еще, что-то делать, что-то передвигать с места на место, что-то мять, железо какое-нибудь, что ли. Но куда бежать, какое железо мять?
Рабочий день уже закончился, и в здании его офиса было тихо, спокойно, словно и не бушевала за окнами до упора наполненная событиями московская жизнь.
– Кто-нибудь есть еще в конторе? – спросил он у вытянувшегося при его появлении охранника. Охранник, здоровенный мужик, бывший десантник, один из тех, кого вырубили Кентовы умельцы, до сих пор, похоже, чувствовал себя виноватым. – Да не тяни же ты, Егор, – усмехнулся Игорь Кириллович. И так и не дождавшись ответа, бодро, по-молодому побежал по широкой старинной лестнице на второй этаж.
– Там Лена наверху! – крикнул ему вслед Егор. – И эта... главная бухгалтерша!
Отлично, подумал Игорь Кириллович. А и то, сказал он себе весело, как им его не ждать-то, если у них обеих от него, от его фирмы, зависит, извините, вся жизнь... Счастливые женские глаза – какая еще нужна
