Юдин кивнул:
– Ну да. Я никогда не говорил об этом с Дубининым. Да я даже заикнуться об этом побоялся бы! Вы ведь знаете – бандиты не любят болтунов, об этом в любой книге написано.
– У вас есть доказательства, что Дашкевич и Халимон были людьми Отарова и действовали по его указанию?
– Доказательства? – Юдин уныло покачал головой: – Нет, доказательств нет. Я только знаю, что они были знакомы с Отаровым. Познакомил меня с бандитами Дубинин. Он же нас и инструктировал.
– Ясно.
– Поймите, – взволнованно добавил Юдин, – я знал только то, что должен был сделать, остальное меня не касалось. – Юдин сморщил лицо и жалобно спросил: – Скажите, Александр Борисович, что меня ждет?
Турецкий закурил сигарету, помахал рукой, отгоняя дым от лица, и сказал мрачным, скрежещущим голосом:
– Полагаю, ничего хорошего. Да, кстати, ваш друг Дашкевич не умер.
Юдин раскрыл рот.
– Как не умер? – пробормотал он в полном недоумении. – Но ведь я собственными глазами видел, что он мертв. Он был весь в крови. И потом... эта его рука... – Юдин передернул плечами. – Она ведь была оторвана.
– Рука оторвана, а сам Дашкевич в коме, – сказал Турецкий. – Возможно, ему еще повезет, и он останется инвалидом.
Юдин перестал наконец таращить глаза, тяжело вздохнул и покачал головой.
– Надо же... А ведь на его месте должен был быть я. Как страшно жить в этом мире...
5
Эдуард Васильевич Дубинин не был злым человеком. Он никогда в жизни не испытывал ни к кому ненависти. Даже в детстве. Даже когда его мать возненавидела его отца, ушедшего к другой женщине, Эдуард Васильевич (тогда еще просто Эдик) не испытал по отношению к отцу никаких отрицательных чувств. Впрочем, и положительных тоже. С детства Дубинин легко привязывался к людям, но с такой же легкостью и расставался с ними, когда приходило время расстаться.
В университете у него было много друзей, и со многими из них он до сих пор поддерживал хорошие отношения. Не то чтобы он рад был их видеть, нет, и ностальгия Эдуарда Васильевича никогда не мучила, дело тут было в другом. Еще на первом курсе у Дубинина возник спор с одним из преподавателей.
– Я, конечно, рад, что поступил в университет, но не вижу особого смысла в том, чтобы учиться в нем, – объяснял молодой Дубинин свою позицию преподавателю. – Я могу с тем же успехом читать учебники у себя дома. Да и всю дополнительную литературу тоже. Вот и получается, что весь смысл учебы в университете – это получить в конце концов диплом, синюю корочку с надписью «специалист». Но, если честно, я могу купить эту корочку где угодно. Не так уж и дорого она стоит.
– Вы во многом правы, – ответил Дубинину преподаватель, дуя на стекла очков и протирая их салфеткой. – И все же смысл здесь есть. По двум причинам: во-первых, учеба в университете развивает систематическое мышление и, таким образом, дисциплинирует ум. А во-вторых, – и, быть может, это самое главное – обучение в университете позволяет человеку обзавестись нужными знакомствами. Ведь это сейчас ребята, которые окружают вас на факультете – Ивановы, Петровы, Сидоровы, – просто студенты. А через несколько лет они станут уважаемыми людьми и займут важные посты во многих структурах нашего общества и государства. А студенческая дружба, как известно, самая крепкая. Вот и прикиньте – нужен вам университет или нет.
Эдуард Васильевич прикинул и понял – нужен.
С тех пор он с завидным упорством и избирательностью стал приобретать новые знакомства. Он выбирал себе в друзья людей перспективных, тех, в ком видел большой потенциал. И для них, для этих людей, он был настоящим – внимательным, заботливым и веселым – другом.
Не забывал Дубинин и о карьере. На втором курсе он стал старостой группы, на третьем – председателем студенческого профкома. К окончанию университета у него был обширный круг друзей, и он знал, что в случае неприятностей может воспользоваться этим кругом, как утопающий – спасательным.
В дальнейшей жизни Эдуарда Васильевича было много удач и неудач, взлетов и падений. В тридцать шесть лет он познакомился с Еленой Сергеевной Канунниковой. В то время он был на мели. Успешный бизнес Дубинина (он владел двумя книжными магазинами и одним небольшим издательством) подмяли под себя бандиты, и договориться с ними по-хорошему ему не помогли никакие знакомства.
Эдуард Васильевич пребывал в большой депрессии и даже подумывал о самоубийстве, но в этом момент судьба преподнесла ему в качестве подарка Елену Канунникову с ее бешеным темпераментом и жаждой политической деятельности.
Дубинин быстро сообразил, что, «прицепившись» к этой женщине, к этому «ледоколу в юбке», он может добиться многого. Канунникова приняла предложение Дубинина о сотрудничестве с восторгом. Она считала, что административный талант Эдуарда Васильевича принесет партии большую пользу, и не ошиблась в этом.
Все было хорошо, пока дела у партии шли успешно. Но в какой-то момент политическая конъюнктура изменилась. То ли у Канунниковой пропал дискуссионный запал, то ли она просто постарела, однако рейтинги партии стали стремительно падать. Радикальные призывы «Экологической партии» о переустройстве общества и о необходимости изменения отношения к окружающей среде уже не находили такого горячего отклика в сердцах россиян.
И в какой-то момент Эдуард Васильевич окончательно осознал, что это конец. Что на следующих выборах места в Думе ему не будет, и тогда он снова окажется на задворках. Конечно, нищим он не останется, да и без работы не пропадет, но ко всему хорошему быстро привыкаешь. Дубинину нравилось чувствовать власть. Нравилось общаться с элитой российской политики и бизнеса, нравилось помогать бизнесменам, лоббируя их интересы, и получать за это щедрое вознаграждение. И вот в один ужасный момент все это могло кончиться.
Если бы у Эдуарда Васильевича была семья, обеспечивающая ему «надежный тыл», возможно, он бы и смог смириться с поражением. Но Дубинин был одиноким, застарелым холостяком, поэтому он жил одной лишь работой. По большому счету, Дума и «Экологическая партия» заменяли ему семью. И поэтому он не мог спокойно смотреть на то, как почва уплывает из-под ног партии, а вместе с ней и его личная возможность участвовать в политической жизни страны.
И тогда Дубинин принял важное для себя решение. Он решил спасти партию, любой ценой добиться того, чтобы она получила на выборах пресловутые пять процентов и вошла в Думу. Он знал, что цена будет высока, но не думал, что она будет настолько высокой.
Бизнесмен Отаров и его карликовая партия были той соломинкой, за которую необходимо было ухватиться, чтобы спастись. Дубинин сам вышел на контакт с Отаровым, сам провел с ним переговоры и сам оговорил условия объединения в один блок. У «Экологической партии России» были связи в политических кругах, опыт работы в Думе, авторитет среди населения страны и рейтинг (пусть и не очень большой). У Отарова и его «славянской партии» – амбиции и деньги.
Объединение обещало принести успех, однако тут в дело вмешалась Канунникова. До сих пор она наблюдала за переговорами, что называется, сквозь пальцы. Эдуард Васильевич сумел убедить ее в том, что объединение – мера вынужденная и временная. Однако в тот момент, когда все было практически устроено, Канунникова вдруг взбеленилась.
– Мы не имеем морального права объединяться с партией, существующей на деньги мафии! – заявила она. – Это означало бы обмануть наших избирателей! Это означало бы плюнуть в лицо нашим сторонникам!
Дубинину стоило немалых трудов заставить эту старейшую истеричку умерить свой пыл. В конце концов Канунникова согласилась молчать и не вмешиваться, но поставила жесткое условие: если блок двух партий не пройдет на выборах пятипроцентный рубеж, она разорвет все соглашения. А если ей в этом помешают, она выведет на чистую воду и «бандита» Отарова, и его «приспешника» Дубинина.
В конце концов это обещание стоило ей жизни.
Эдуард Васильевич сидел в своем кабинете в Бахрушинском переулке и, потягивая горячий
