Факир против мафии

– Правильно. Это я так думаю. И думаю я так лишь потому, что надеюсь получить от вас запротоколированное признание. Если признания не будет, вы никогда не выйдете из тюрьмы. За все ваши преступления вам светит пожизненное.

– Это еще бабушка надвое сказала, – нагло отозвался Отаров. – Признаваться я ни в чем не буду. И вообще... – Он холодно посмотрел на следователя. – Это еще вопрос, кто из нас двоих преступник. И кто приносит государству больший вред.

– Гм... – сказал Турецкий и стряхнул пепел.

– Именно так, – кивнул Отаров. – И не нужно смотреть на меня изумленными глазами.

Глаза Турецкого вовсе не были изумленными, он смотрел на бандита спокойно и внимательно.

– Каким бы подонком вы меня ни считали, – пафосно продолжил Отаров, – я действовал в интересах родной страны. А если мои действия показались вам бесчестными, то мне вас жаль. Жаль, потому что вы не видите дальше своего носа и ни черта не понимаете в политике. А основной принцип международной политики прост как дважды два: либо бьют нас, либо бьем мы.

– Значит, вы – герой, отстаивающий интересы страны? – спокойно уточнил Турецкий.

– Именно. А вы, вместе со всеми вашими светлыми идеалами, всего лишь инструмент в руках врагов.

– Гм... – вновь сказал Турецкий. – Так это в интересах страны вы убили Канунникову и ее мужа?

Отаров провел ладонью по редким волосам, словно этот жест успокаивал его.

– Если бы их действительно убил я, – сказал он, – то я бы вам ответил – да. Именно в интересах страны. Канунникова была хорошим человеком, – слова «хороший человек» Отаров произнес язвительно, почти презрительно, – но иногда самый хороший человек приносит своей стране больше вреда, чем самый отъявленный негодяй. Как известно, благими намерениями выложена дорога в ад. Это не я сказал, это сказал кто-то из великих. А я лишь повторяю, чтобы вы поняли.

– Все это дешевая демагогия, – все тем же непробиваемо спокойным тоном ответил Александр Борисович. – А заботились вы не о родной стране, а о своих шкурных интересах. Вам было совершенно наплевать, кого обворовывать – россиян или литовцев. И убивали вы тех людей, которые перешли дорогу лично вам. Поэтому оставьте свой пафос, и давайте говорить по существу. Это вы отдали приказ об убийстве Елены Сергеевны Канунниковой?

Отаров скрестил руки на груди и ответил:

– Я ничего вам не скажу.

Турецкий слегка усмехнулся.

– Да ради бога, – небрежно ответил он. – У меня есть запись с вашим признанием.

– Это подделка, – сказал Отаров.

– И показания Дашкевича тоже подделка?

– Тоже, – кивнул Отаров. – Вы их из него выбили. Насколько я слышал, мальчишка сильно болен. А больного человека легко сломить. Может быть, вы его замучили уколами. Или дали какой-нибудь препарат. Кстати, я как раз сейчас думаю, подавать мне на вас в суд за похищение или нет. Ведь постановления о моем аресте у вас нет?

Турецкий покачал головой:

– Нет.

– Ну вот видите. Я всего лишь задержан. Когда я через несколько часов выйду на свободу, мои адвокаты затаскают вас по судам. Если, конечно, я этого захочу. А захочу я или нет... – Отаров смачно зевнул, – это зависит от вас, Александр Борисович. Я добрый человек и умею прощать обиды. Если, конечно, тот, кто меня обидел, готов признать свою ошибку и извиниться. А теперь я хочу спать. Прикажите, чтобы меня отвели в камеру.

9

«– Главная новость дня касается кризиса власти в Литве, – сообщил румяный ведущий программы новостей. – Сегодня утром президент Литвы Юргес Василяускас подал в отставку. Обязанности президента будет временно исполнять спикер литовского парламента Пятрас Сонгайло. Наш корреспондент Иван Фоменко задал ему несколько вопросов...

На экране возникло широкое и флегматичное лицо Пятраса Сонгайло.

– Господин Сонгайло, – обратился к нему субтильный корреспондент, – связь бывшего президента Василяускаса с мафией уже доказана?

Сонгайло откашлялся и ответил спокойно и деловито:

– Специальная комиссия сейма имеет на руках веские доказательства сотрудничества бывшего президента нашей страны с криминальными кругами Литвы и России. Полиция уже задержала одного из главных подозреваемых – Романа Петрова. В настоящий момент он дает показания.

– А что вы скажете об убийстве помощника советника президента по национальной безопасности Регины Смайлите? Вы не считаете это политическим убийством?

Сонгайло вздохнул, как человек, которому приходится принимать очень тяжелое, но необходимое решение, и сказал:

– Безусловно. К сожалению, коррупция проникла во все звенья исполнительной власти. Мне грустно это признавать, но я полагаю... вернее, даже не я, а специальная комиссия сейма полагает, что госпожа Смайлите была связана с русской мафией. Имя убийцы уже известно. Он давно числился в розыске и, по некоторым данным, был личным телохранителем у российского бизнесмена Юрия Отарова. Кстати, насколько я знаю, ваши власти уже задержали Отарова. Думаю, нам придется разбираться в этом деле вместе. Мы, со своей стороны, готовы к сотрудничеству.

Картинка на экране сменилась.

– А теперь о других новостях... – снова забубнил ведущий».

Меркулов нажал на кнопку пульта и выключил звук. Повернулся к Турецкому.

– Ну что, Саня, похоже, дело сдвинулось.

– Похоже, – кивнул Турецкий.

Александр Борисович сидел за столом, лениво помешивая ложечкой чай.

– Санкцию на арест Отарова мы получили, – продолжил Меркулов. – Обвинение в убийствах ему предъявлено. Подонку уже не отвертеться. Кстати, ты решил, кого отправляешь в Вильнюс для сбора доказательств?

– Мишу Довганя, – ответил Турецкий. – Он работает в следственной группе почти с самого начала, поэтому знает тонкости. К тому же парень толковый, справится. Я уже связался по этому поводу с генеральным комиссаром. – Турецкий отхлебнул чаю и кивнул на экран телевизора. – Вовремя он подал в отставку.

– Василяускас-то? – Меркулов кивнул. – Да уж. Теперь правительство Литвы не сможет заявить, что «Литва продана Москве». Главари русской мафии арестованы. Сонгайло должен быть доволен.

На столе у Меркулова зазвонил телефон. Он снял трубку:

– Да... Так точно... Сейчас буду.

Меркулов положил трубку на рычаг и посмотрел на Турецкого.

– Генеральный вызывает почему-то меня одного на разбор полетов.

– Все правильно, ты – руководитель операции, а я – исполнитель.

– Может быть, может быть... А ты встречаешься с ребятами?

– Да, в восемь.

– Сильно не напивайтесь. На всякий случай, вдруг еще понадобишься. Кстати, как твоя Ирина?

– Нормально. Обещал ей, что на выходные обязательно поедем в дом отдыха. Вдвоем – Турецкий с мрачной иронией во взгляде посмотрел на Меркулова. – Смотри, Костя, если ты и на этот раз все мне испортишь, я уволюсь.

– Это будет самое глупое, что ты сможешь придумать, – невозмутимо парировал Меркулов.

– Почему? – прищурился Турецкий.

– Ну посуди сам. У Ирины твоя «чертова работа» вот уже где! – Константин Дмитриевич выразительно провел ребром ладони по шее. – Если по моей вине сорвется и эта ваша поездка в дом отдыха, она подаст на развод.

При словах о разводе Турецкий поморщился.