— И сколько? — недоверчиво спросила Надя, не исключая, что и здесь ее ждет подвох.
— Пока шестьдесят долларов, — невозмутимо заявил Юра, а Надя вытаращилась на него и переспросила:
— Сколько?
— Повторяю для глухих — шестьдесят долларов.
— Ну и возьми их себе. Что это за деньги!? На них в Австралию не полетишь!
— Жадная ты, Надюша. Шестьдесят долларов тебе мало. Это почти две тысячи, которые я тебе в банке выдаю. А тебе их принесли в клювике прямо на дом. Идти никуда не надо. Остальное он тебе выделит из своего бюджета, если ты ему понравишься. Так что сделай милое личико и давай решать, где ты спать будешь.
— Как это — где? На своем диване.
— На теткином диване, — поправил ее Юра, — будет спать иноземный гость, а тебе мы сейчас раскладушку достанем из кладовки. Ты его видишь впервые, неприлично к постороннему мужчине сразу в постель прыгать. Тем более он какой-то… слегка пыльный. Еще заразу какую-нибудь подцепишь. Кстати, если дело дойдет до общей постели, не забудь воспользоваться презервативом, — озабоченно подсказал ей Юра и загремел чем-то в кладовке. Надя стояла с разинутым ртом и не знала, как реагировать на его слова. Шутит он, что ли, допуская, что она только и мечтает попасть в объятия первого встречного. Да еще такого. Будь он хоть трижды иностранцем. Наконец раскладушка была извлечена из недр кладовки, и Юра отнес ее на кухню. — Да, тут не развернешься, не могла тетка за жизнь двушкой обзавестись. Ну ладно, в тесноте, да не в обиде, — заключил он оптимистично. — Вот тебе шестьдесят долларов, будешь его завтраками кормить.
— Как, мне еще его и завтраками кормить на эти деньги? — Надя чуть не с кулаками набросилась на Юру, не обращая внимания на спящего крепким сном австралийца.
— Ты жадна до неприличия, — утвердился в своей правоте Юра. — А где же русское гостеприимство? Жалко кусок хлеба дать этому бедолаге? Большие деньги еще заработать надо, — поучительно изрек Юра и добавил: — Веди себя хорошо — и вознаградится тебе! — Он поцеловал ее в щечку и отбыл, оставив ей вторую связку ключей — для Эндрю.
Надя, разочарованная в своих ожиданиях, сидела на кухне и грызла семечки, безразлично глядя на экран телевизора. «Шестьдесят долларов… Курам на смех… Надо сходить хлеба купить, пока магазины еще открыты. И чем его кормить, этого с куриной лапой вместо руки? Яиц куплю, молока, сделаю ему завтра омлет. Сыр еще нужно, не просто же кусок хлеба ему подавать. — Заглянула в холодильник и обнаружила там блюдечко с маринованной черемшой. — О, еще это растение дам. Наверняка оно съедобное, не станет же Юрина тетка хранить что ни попадя рядом с едой. Цвет немножко сомнительный, но запах хороший, чесночный». Надя любила чеснок, но из-за работы на людях могла себе позволить его только иногда, если никуда не выходила. Она надела курточку и пошла к двери, заглянув предварительно в комнату. Дрыхнет, все так же тихо посапывая. Хоть что-то в нем есть положительное.
Когда она вернулась, он все так же, сидя в кресле, спал, не меняя положения тела. «Ну и ну, — удивилась девушка. — В самолете дрых двенадцать часов, тут спит беспробудным сном уже третий час подряд. Сил набирается, — вдруг догадалась она. Ночью приставать будет. Пока ванную не примет, не пущу!» — сердито подумала она и пошла ему стелить на диване. Часы показывали только одиннадцатый час, а она вдруг почувствовала такую усталость, что быстренько поставила раскладушку посреди кухни, выключила свет и, еще немного погоревав, что этот тип ей совсем не нравится, огорченная, уснула.
Ночью она проснулась от грохота и ругани Эндрю. Спросонья Надя не сразу поняла, что происходит, а когда вспомнила, что у нее ночует посторонний мужик и непонятно, чего от него ждать, забеспокоилась. Набросила на себя халатик и пошла в разведку. В комнате в кромешной тьме метался Эндрю страшной черной тенью. Надя включила свет и поняла — он сам напуган не меньше ее, проснулся ночью незнамо где и даже не знает, где выключатель, а пока искал его, наткнулся на стул и опрокинул себе на ногу. Он сидел на полу, потирая ушибленное место, и, увидев Надю, попросил: «Айс, гив ми плиз айс!» Надя стала лихорадочно вспоминать слово «айс». То, что он ее о чем-то просит, она все-таки поняла. Но что, блин, ему нужно среди ночи? А он все повторял и повторял это загадочное слово, и в его тоне Надя уже чувствовала нетерпение и досаду.
— Чего тебе, плиз, надо? Говори по-русски, я не понимаю. — Она постаралась сделать милое лицо, как велел Юра, но губы растягивались в улыбке очень неохотно.
Эндрю потащил ее за руку к холодильнику, открыл его и указал на морозильник. «Айс», — опять попросил он ее. Откуда-то из глубины памяти у Нади выплыло словосочетание «Айс-крим». Это же мороженое, догадалась она. Ни хрена себе, среди ночи ему мороженое захотелось. Ну наглый тип.
— Нету у меня мороженого, я здесь только второй день живу, не успела купить.
Эндрю посмотрел на нее в недоумении и стал опять просить «айс», порываясь открыть морозильник.
— Говорят тебе, дома нету. В магазин завтра пойдешь и купишь себе, — повторила она как можно вежливее. Как же, к черту, по-английски магазин? А, вспомнила, когда девчонки собираются прошвырнуться по магазинам, говорят, что идут на шопинг. Магазин — шоп. Вспомнила. А как завтра? На уроке английского языка они это учили. Вдруг вспомнилась фраза: «Тудэй ай гоу ту скул». Она старательно произнесла фразу, как бы пробуя ее на вкус. Эндрю нетерпеливо что-то залопотал про ноу тудэй ту скул, потом все-таки открыл морозильник и стал там бесцеремонно рыться. Надя еще не успела произвести ревизию чужого морозильника и смотрела с интересом, что он там нароет. Но он не обнаружил того, что искал, она это поняла по его растерянному лицу, зато выгреб замороженную рыбу и с радостным видом поковылял с ней в комнату, обнимая, как родную, сел в кресло и приложил к ноге. Успокоился и весело посмотрел на Надю. Дескать, утаить хотела, а я все равно нашел. Не на того напала! Улыбка у него была вполне человеческая, и куриная лапа, которой он прижимал рыбу к ноге, приобрела очертания человеческой руки. Наконец до Нади дошло, что он искал лед. В кино показывали, как из морозилок извлекались кубики льда, которые всякие шикарные господа и дамы опускали в фужеры с заграничными напитками.
— Ладно, обнимайся со своей рыбой, я спать пошла. Гуд-бай, ай гоу ту слып, — вспомнила Надя аж две фразы из школьного учебника. Эндрю Тимоти Райян помахал ей рукой и начал расшнуровывать свои ботинки, которые были такие высокие, что ему, наверное, будет чем заняться до утра.
На следующий день она его видела только за завтраком. Эндрю смолотил омлет с двумя бутербродами с сыром, на черемшу посмотрел с подозрением и даже принюхался. Но, произнеся что-то вроде «рашен экзотик», опустошил блюдечко. Нацепив свою морскую шинель и полчаса провозившись, зашнуровывая ботинки, он закинул небольшой рюкзачок за спину и ушел в неведомые дали. Надя поняла, что не понравилась ему, он не делал никаких попыток даже поухаживать. Его непроницаемый взгляд, кажется, вообще не фиксировал ее присутствия. «Ну и фиг с тобой, — подумала слегка обиженная Надя, — и не надо. Не больно-то и хотелось». Она пошла в обменный пункт менять шестьдесят долларов и, пересчитывая рубли, решила, что прокормить его можно еще дешевле, если на завтрак приготовить гренки, украсив их остатками черемши. Завтрак мог обойтись рублей в двадцать.
Вечером, когда Надя со сцены увидела за столиком Юру, ей захотелось запустить в него туфлей на высоком и остреньком каблучке. Но отвлекаться на негатив во время выступления рискованно, и так с улыбками у нее напряженка. А тут и вовсе захочется хищно оскалиться и угрожающе защелкать зубами. В перерыве между номерами она спустилась в зал и подсела к Юре. Тот благодушно попивал вино, и лицо его было безмятежно.
— Ну как, лапочка, твой постоялец? Не приставал? Как первая ночь прошла? — Он мерзко захихикал, и Надя все-таки оскалилась в хищной улыбке. — О, — удивился Юра, — а отчего нас так корежит? Надеюсь, ты его в душ отправила?
— Иди ты со своими шуточками. — Надя была совсем не расположена подыгрывать его пошлостям. — Он ночью колобродил, спать не давал, пока теткину рыбу не умыкнул из морозилки. Обнялся с ней и только тогда успокоился.
— Так он еще и зоофил? — заржал Юра. — То-то вид у него странный, и моется редко, запах у него специфический.
Надя рассказала про ночные приключения, и Юра долго потешался, призвав ее все-таки открывать
