Один кивок. Теперь она шевельнула правой, высвободила ее и тихонько стукнула по стене: тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук. И еще один «тук» через паузу в пять секунд.
Четверо в масках переглянулись. Тот, кто допрашивал Божену, показал что-то остальным на пальцах. Очевидно, сообразила она, это обозначение варианта штурма. Как капитан на баскетбольной площадке в цейтноте объясняет своим игрокам, какую комбинацию они будут разыгрывать, мелькнула у нее полубезумная мысль.
«Капитан» живо замотал ей за спиной руки клейкой лентой и прислонил лицом к стене. Остальные двинулись к комнате, где безмятежно отдыхал Денис.
Когда двое с поднятыми вверх пистолетами стали по обе стороны двери, а третий бесшумно вставил ключ в замок, четвертый приблизился к ним, держа Божену перед собой, как живой щит, уже с пистолетом у виска.
Третий негромко, но уверенно постучал, как показала Божена: тук-тук. Тук-тук-тук-тук-тук. И еще один «тук» через паузу в пять секунд. Из номера ничего не было слышно.
Какой кошмар, подумала Божена, а вдруг Денис в ванной или туалете?!
Тогда третий повернул ключ и быстро распахнул дверь. Она даже не скрипнула.
Двое других боевиков мягкими, кошачьими движениями ворвались в номер и, продвинувшись вперед на три метра, зафиксировали это положение. Третий снова двинулся дальше и остановился лишь в том месте, где заканчивалась прихожая и после поворота на девяносто градусов превращалась в первую комнату.
Четвертый боевик, он же «капитан», вместе с Боженой остался в гостиничном холле.
Третий заглядывал в комнату одновременно со своим стволом. На столе в металлической китайской вазе стояли гладиолусы. На стене висела репродукция картины Ренуара «Купальщицы». Пустая, слегка примятая кушетка еще хранила очертания крупного тела. Без звука работал телевизор. Там шел футбол, играли «Лацио» с «Интером».
Может, он вышел куда-нибудь, подумали все три боевика в номере, а четвертый – в коридоре. За сигаретами там, за бутылкой?
Первый боевик, показывая на телевизор, хотел было прошептать второму, что уж сегодня-то главный голкипер «Лацио» Кристиан Вьери голешников «Интеру» насует, но приложил палец к губам. Оба прислушались.
Где-то рядом, в ванной, шумела вода.
Все было ясно как божий день. Постоялец принимал душ. Очевидно, последний в своей жизни.
Прямо напротив входа в комнату стояло трюмо с несколькими створками, поэтому, не заходя в номер, четвертый, удерживая Божену одной рукой и пистолетом, приставленным уже под ее подбородок, хорошо видел все передвижения своих напарников.
Третий боевик сделал движение свободной левой рукой своим напарникам: дескать, пока все в порядке, продвигайтесь вперед. Только предельно осторожно.
Тогда первый и второй быстро миновали комнату и перешли в спальню. Конечно, она тоже оказалась пуста.
Это, собственно, было последним, что видел четвертый, потому что дверь вдруг резко захлопнулась. После чего в течение нескольких секунд раздавался неясный шум, какое-то бульканье, причем явно не из ванной, затем хлопнуло два глухих выстрела, и по их звуку четвертый узнал ПМ, которого не было у его напарников, вооруженных короткими и злыми «Вальтерами П-99».
И – тишина...
Божена завыла через скотч и задергалась. Четвертый покрепче зажал ей рот и инстинктивно отступил от двери. Потом, сообразив, что все равно находится на линии огня, сместился вправо, по-прежнему держа перед собой заложницу. Стал спиной к стене рядом с дверью и резким толчком открыл ее вовнутрь.
Лучше бы он этого не делал.
Его третий напарник лежал в четырех метрах от входа с широко перерезанным горлом: кровь, хлеставшая из мертвого тела, уже залила половину прихожей...
Вот что это было за странное бульканье, не из ванной, – звук перерезаемого горла.
Два других боевика, как ему было видно в трюмо, валялись с простреленными головами на пороге спальни. Не найдя никого в ванной, они поспешили обратно, на странные звуки из прихожей, и встретили свою смерть, так и не дойдя до нее. Не успев увидеть, как Иван Саморано, украв мяч у захваленного Вьери, на скорости с левого фланга ворвался в штрафную «Лацио», оттянул на себя двух защитников и как на блюдечке выложил пас Роберто Баджо, который изящным обманным замахом уложил вратаря в левый угол, а сам – издевательски слабо пробил в правый.
«Господи, неужели он там один, этот Рэмбо?!» – лихорадочно пронеслось в голове у четвертого. Он вытащил сотовый телефон, набрал какие-то цифры и прохрипел в трубку:
– У меня потери! Кто?! Да все уже холодные... Говорю же – все!!! Да. Жду.
41
Подкрепление в лице доброго десятка вооруженных людей прибыло через две с половиной минуты. Божена считала каждую секунду. Они тоже были в масках и... в форме итальянских карабинеров – карабинеров, говорящих по-русски. Когда Божена увидела это, ей стало плохо, хотя и до того было не здорово.
Коридор наполнился топотом тяжелых ботинок. Из нескольких соседних номеров только сейчас стали выглядывать испуганные постояльцы.
– Все в порядке, – заорал по-итальянски четвертый, – ситуация под контролем, немедленно вернитесь к себе. – Он повернулся к своим людям и сообщил: – У вас не больше пяти минут, чтобы выкурить гада и сожрать живьем. Никаких гранат и прочей пиротехники. Не забывайте, что дискеты должны быть целы! Только пять минут! После прибудет полиция, пока что, – он хмыкнул, – они в другом месте. Так, ты в бронежилете? – обратился он к одному из своих подручных. – Давай вперед. – И ударом правой ноги он снова распахнул дверь в злополучный номер.
Тот, что был в бронежилете, своими движениями и пустыми глазами походил на робота. Он держал прямо перед собой автоматическую винтовку М-16 с легкостью и уверенностью, словно шариковую ручку.
При виде его у Божены по спине пробежал холодок.
С короткими, резкими движениями «карабинер», корректируя прицел оружия влево-вправо, быстро пересек порог и уже почти был в первой комнате, когда получил пулю в затылок.
«Карабинер» в бронежилете молча осел на колени, чуть покачался и упал лицом вниз. Робот был мертв.
Дальше все произошло с такой скоростью, что никто ничего не успел понять. Откуда-то сверху в дверной проем вниз головой свесился человек, в каждой руке которого было по пистолету. Каждой рукой человек успел выстрелить дважды, и четверо соратников четвертого тут же повалились на пол. После этого дверь захлопнулась.
Пятеро оставшихся вместе с ним самим и Боженой укрылись в перпендикулярном коридоре – в мертвой зоне для стрельбы из номера.
И только тут четвертый наконец понял. Неуязвимый постоялец все это время, с самого начала их чертовой операции, каким-то образом висел в передней над дверью, так что все, кто только заходил в его номер, автоматически оказывались в засаде.
– Стрелять на полметра выше двери, он сидит на антресолях, – зашипел четвертый, – по моей команде: на «раз» выскакиваем, на «три» – бьем. Готовы? И «раз»!
Пятерка «карабинеров» снова выскочила на линию огня...
– Денис, беги!!! – что было мочи закричала Божена, кое-как отодрав скотч от рта, зацепив его за угол спинки кровати. При этом она, пытаясь хоть как-то удержать четвертого, стукнула его пяткой в голень и еще – локтем под вздох.
– А, сука, – захрипел четвертый, не теряя, однако, чувство долга. – Два, три!
На четверть минуты коридор наполнился стрельбой.
Божена зажмурилась, она больше не могла этого видеть.
– Стоп.
«Карабинеры» перевели дух. Деревянная перегородка над дверью стала похожа на дуршлаг. Даже если
