– А это зависит уже от мастерства юриста! – поднял указательный палец Зайцев. – От того, кто больше этих потайных дверок найдет – адвокат или прокурор.
– Да... И все же Маковский мог стать нашим спасением... – сокрушенно покачал головой Гордеев.
– Не знаю, кем там он был, а вот бабу его жалко! – сказал Зайцев. – Это ж свихнуться можно! Сначала ребенок, потом муж! Не дай бог кому! Даже врагу такого не пожелаешь! Выйду – обязательно о ней позабочусь.
– А вы знаете, я ведь у нее был вчера. – Гордеев решил рассказать Зайцеву о своем визите.
– У кого?
– У вдовы.
– Да? Ну и как она, расскажите, – заинтересовался Зайцев. – Совсем, наверно, никакая.
– Конечно, горем придавлена. Но не такая уж плохая, чтобы не сообщить мне нужную информацию.
– Вы что, к ней за информацией приходили? Нашли время! Ей и так тяжело, а вы со своими вопросами!
– А вам не тяжело здесь сидеть?
– Я – мужчина, я – солдат! – с пафосом произнес Зайцев. – И у меня дочь не умирала! Я могу и потерпеть! Как говорится, везде люди...
– Ну, знаете, Евгений Павлович! Вы привередливый клиент. Я же для вас стараюсь. – Гордеев задумался. – Хотя нет, не только для вас. Я и для нее, и для девочки тоже, для Сони. И для себя, в конце концов.
– Вот это вы правильно! Ценю! – Зайцев протянул руку и довольно фамильярно похлопал Гордеева по плечу. Того даже передернуло.
– Ее отец определенно что-то знал, – сказал адвокат.
– Да. Это несомненно.
– И еще... Кажется, у него был свидетель...
– Правда? – встрепенулся Зайцев.
– Но это еще точно неизвестно. И не будем об этом пока. Но вот что мне дала вдова. – И Гордеев вынул из сумки плакат-мишень.
Зайцев с любопытством посмотрел на этот дырявый лист.
– Это что? Мишень?
– Именно. Причем Маковский разряжал в этого человека целые обоймы. Видно, была причина...
– Вот так ненависть! – сказал Зайцев, рассматривая мишень. – Постойте, так это, судя по всему, он и есть! Убийца!
– Я тоже так подумал сначала, – кивнул Гордеев.
– Но потом...
– Нет, потом не было... Я подумал и просто немного засомневался. Нельзя торопиться с выводами...
– Да что тут сомневаться-то. Ведь все логично.
– В любом случае, это какая-то зацепка.
– Замечательно...
– Но как определить, кто это?
– По уху может быть? Экспертиза и все такое. Видите, остаток уха сохранился? – Зайцев взял у Гордеева изрешеченное изображение.
– Издеваетесь? «Экспертиза»! Тут же не Москва. Кто мне разрешит? Все ставят препоны. Особенно этот... следователь, чтоб его, Спирин! А если даже добьюсь, сколько ждать потом результатов! Нет, это не выход...
Зайцев, до сих пор внимательно изучающий мишень, вдруг резко отложил ее, пронзительно посмотрел на Гордеева и произнес:
– Я знаю, кто это.
Гордеев всем телом подался к Зайцеву.
– Значит, у Маковского были все основания подозревать его... – промямлил Зайцев. – Я, честно говоря, тоже не раз о нем думал...
– О ком, Евгений Павлович? Кого подозревать?
– Видите эту родинку на щеке, – Зайцев указал на коричневое пятнышко. – И три маленькие родинки в форме треугольника на виске! Вертикальная, а не горизонтальная морщина на подбородке!
– Да вы просто физиогном какой-то, – хмыкнул недоверчиво Гордеев.
– Ну уж не знаю, гном или не гном, но эти все приметы я знаю точно! И особенно эти клочковатые волосы! «Благородная седина», как он называет!
– Кто же это, Евгений Павлович? Ну не томите!
Зайцев откинулся на спинку стула, внимательно и сурово глянул на Гордеева. Потом перевернул мишень и на свободном от дыр уголке написал: «Это Ершов!»
10
Лиде казалось, что все происходящее с ней – просто дурной сон. Сначала она успела вывести из гаража Кравцова машину и спокойно поехала к одной из своих старых подруг – развеяться. Затем, поздним вечером, когда она отправилась в Москву, ее остановили на дороге. Ее буквально выдернули из кабины, грубо и беззастенчиво обыскали, посадили в милицейский воронок и куда-то повезли. Теперь люди в милицейской форме тащили ее по длинному коридору с грязными стенами темно-оливкового цвета и заплеванным полом.
– Что происходит? – возмущенно кричала Лида. – Куда вы меня ведете? Перестаньте хватать меня своими грязными лапами. Да что ты вцепился в меня, в конце концов? Отпусти, я сама пойду куда надо.
– Заткнись, – грубо ответил один из милиционеров, крепко державший Лиду чуть выше локтя. – У нас приказ. Перестань орать.
– Какой еще приказ? – не унималась она. – Вы с ума все посходили, что ли? Или вам своя работа не дорога? Когда об этом станет известно вашему начальству, вы все полетите отсюда к чертовой матери.
– Заткнись, – еще раз выдавил из себя молоденький мент сквозь зубы. – Приказ начальства. Не выеживайся, если хочешь быть живой-здоровой.
– Вот падаль! – взвилась от негодования Лида. – Ты мне угрожаешь? Отведи меня немедленно к телефону. Я имею право на один звонок, даже если меня в чем-то обвиняют.
– Никаких звонков, – вступил в разговор второй милиционер. – Девочка, ты думаешь, куда попала? В бюро добрых услуг? Телефон, факс, может быть, еще чашечку кофе?
– Может быть, – зло ответила она. – Между прочим, я юрист, и хорошо осведомлена о своих правах и ваших обязанностях. Я фиксирую все ваши нарушения, о них немедленно будет доложено кому следует, и вам непоздоровится.
– Ага, мы поняли, – ответили Лиде и грубо втолкнули в мрачный кабинет.
Из-за стола поднялся маленький упитанный человечек. Форменные брюки так плотно обтягивали его толстенькие ножки, что казалось, швы сейчас не выдержат и лопнут. Человечек начал оживленно бегать по комнате из угла в угол, приговаривая:
– Так-так-так, кого привели? Девочку молоденькую. Хорошо. Ой, как хорошо. У нас девочек много, скучать не будет. Проституция? Мошенничество? Незаконная торговля? Распространение наркотиков?
– Убийство, – веско произнес один из сопровождающих Лиду.
– Какое убийство? – закричала она. – Вы озверели тут все? Или вы просто буйнопомешанные? Что за бред? Идиоты! Отпустите меня!
– Ай, какая невоспитанная девочка! Как нехорошо. Мало того что убила невинного человека, так еще и ругается некрасивыми словами. Безобразие! Форменное безобразие! – запричитал человечек. – Ведите ее в камеру, сопроводительные документы мне на стол.
– Э-э, – попыталась было возразить Лида. – Немедленно дайте мне позвонить...
Но ее уже снова тащили по коридору, по узким железным лестницам, мимо бесчисленных дверей с решетками. Наконец остановились возле одной из них, загремели замки, послышались смеющиеся женские голоса, дверь открылась. Лиду впихнули в темное помещение, дверь тотчас же закрылась, ключ повернулся в замке.
