Как только за Алексеем захлопнулась дверь и шаги его прогрохотали вниз по лестнице, Елена тут же бросилась к телефону. По обоим телефонам адвоката Гордеева никто не отвечал, зато ей удалось с первого раза дозвониться в прокуратуру, по тому телефону, который ей дал Гордеев на всякий случай.
– Алло, пожалуйста, следователя Турецкого!
– Да! Я слушаю, кто это? – прозвучал в трубке спокойный голос.
– Александр Борисович? Здравствуйте! Это Марченко Елена. Это у меня знакомого из Чечни на квартире взяли...
– Да, слушаю вас, Елена! Какие-то новости?
– Да... Я только что поговорила с мужем и узнала очень важную вещь...
И она по возможности точно передала Турецкому свой разговор с мужем.
– Ага, – сказал Турецкий, – значит, Бараев... Таким образом, кто-то знал, что рано или поздно просочатся эти сведения, вы бы сообщили их Гордееву... Следовательно, что мы имеем? Хитро спланированную комбинацию. Так, Лена... – перешел он на более интимный тон, – я бы вам советовал пока свести контакты со своим мужем до минимума, вам ведь есть куда переехать?
– Да, я могу пожить у подруги.
– Надеюсь, муж не знает адреса вашей подруги?
– Мой муж, – с гордостью сказала Елена, – многого не знает...
– Охотно верю, – хмыкнул Турецкий, – это хорошо, потому что опасности, скорее всего, никакой нет, но мне бы не хотелось, чтобы похищали также вас или вашего сына, с меня хватает выручать одного Гордеева.
Александр Борисович Турецкий вышел из здания прокуратуры, огляделся и направился вдоль по улице налево. Это был кратчайший путь...
Совершенно очевидным представлялось, что арест Аслана Магомадова, похищение Гордеева и спешный отъезд в Америку Мамеда Бараева – звенья одной цепи. Бараева надо было брать. Доказательств, конечно, маловато, но тут главное – не упустить время. Одна загвоздка – где именно его взять, этого, черт побери, Бараева, в кратчайшие сроки в таком огромном городе?
Еще находясь в своем кабинете, он позвонил в официальное представительство Ичкерии, пытаясь выяснить, где именно остановился в Москве Мамед Бараев. Однако в подобной информации ему было отказано, правда в вежливой форме. Извинившись, секретарь сообщил, что не имеет никаких сведений о местонахождении господина Бараева, так как по особому распоряжению сведения эти секретные, и господин Бараев во избежание неприятных инцидентов и преследования, учитывая антикавказские настроения в столице, не оставил в посольстве своего адреса. Это было более чем сомнительно, но Турецкий не стал настаивать и разводить дипломатию – если им хочется делать из этого тайну, что ж... Есть и другие пути, накатанные и куда более гуманные.
Во-первых, можно было проверить, где и как господин Бараев – тоже мне, господами все заделались – получал временный вид на жительство, или уж ему так законы не писаны, что он пребывает в столице нашей родины без прописки? Во-вторых, можно было поискать через жену Бараева, чей адрес уже был Турецкому известен. Но с этой стороны вряд ли что светило – известно, восточные женщины... Так что Турецкий избрал путь простейший и наиболее верный.
В подвале рядом с метро «Тульская», во дворе одного из домов, располагалась хорошо известная властям неформальная организация, основатели которой ставили своей целью возвращение России былого величия и боролись за чистоту генофонда нации... Люди это были скандальные, неприятные, маловменяемые, и вообще, по-хорошему давно пора было это гнездо прикрыть, а то только молодежь смущают, но пока все не было распоряжения сверху.
Турецкий спустился по ступенькам, открыл дверь и, миновав коридор, оказался в просторной комнате с единственным, зато большим столом, на котором располагались несколько телефонов. Стены комнаты были украшены какими-то туманными лозунгами, плакатами и фотографиями Че Гевары, Троцкого, Ленина и других политических фигур, собранных по непонятному Турецкому принципу. В дальнем углу комнаты были свалены нераспечатанные пачки нового тиража грязного ругательного листка, выпускаемого местными доброхотами. За столом сидел прыщавый юнец с длинными волосами, схваченными хвостиком.
– Привет, – сказал Турецкий, усаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу. – Великой России требуется твоя помощь. У тебя есть шанс.
– Добрый день, – вежливо поздоровался пацан. – Я вас знаю?
– Ну ты нахал. Кто ж меня не знает? А начальник твой где? Он бы тебе многое мог про меня порассказать... Беседовали мы с ним как-то... Следователь Генпрокуратуры Турецкий я. Но это антр ну, между нами. Я тут инкогнито... Короче, парень. Если не хочешь больших неприятностей для своего гнезда – а то я ведь мигом сорганизую, быстренько всех повяжем, тираж листка вашего арестуем, да и вообще – у вас, кажется, митинг намечается? Без жертв может не обойтись... Знаешь, милиция часто демонстрации разгоняет очень неаккуратно. И потом – наверняка у совершеннолетних найдут холодное оружие... А это статья...
– Что вы, – спокойно возразил парень, – откуда у нас оружие?
– Вот и узнаем, – зловеще пообещал Турецкий. – Да ты на меня так не смотри. Я тебе пока не враг. Мы можем посотрудничать, понятно? Все, что мне нужно, – это списки лиц кавказской национальности, прибывших за последнее время в Москву. Слыхал про таких? Я ведь знаю, вы всем точный счет ведете. С осведомителями у вас все в порядке... Но жалобы соседей на азербайджанцев, торгующих на рынке, меня не интересуют. Я облегчу тебе задачу – мне нужна большая шишка, этого вы не могли не заметить, а именно – если точнее – местонахождение Мамеда Бараева. Скажу тебе заодно, хоть ты и не достоин такой откровенности, что это чистейший шаг доброй воли с моей стороны, что я к Бараеву тоже не с дружеским визитом... Это и в твоих интересах, я полагаю. Доходчиво?
Парень помялся, позвонил куда-то, согласовал, и через некоторое время адрес Бараева лежал перед Турецким. Вот так-то, подумал Турецкий ехидно, как дважды два, у нас длинные руки... И так далее. Просмотрел он и прихватил на всякий случай все найденные документы – сейчас разбираться было некогда, а на досуге стоило над ними поразмыслить – они могли оказать определенную помощь в розыске любезного друга Гордеева.
– Верну, верну, – успокоил он возмутившегося парня, засовывая свернутые в трубочку листы во внутренний карман. – Без нервов... И кстати, парень, я бы на твоем месте завязывал... По-хорошему предупреждаю. Не надо за нас делать нашу работу.
Господин Бараев обосновался неплохо – на Кутузовском проспекте, причем в бывшей квартире Брежнева. Турецкому долго никто не открывал, наконец открыли – молодая женщина.
– Я из милиции, – сказал Турецкий, показывая издалека удостоверение. – Мамед Бараев здесь?
Женщина молчала, глядя на него черными продолговатыми глазами. Кажется, она раздумывала, стоит ли вообще Турецкий того, чтобы ему отвечать. Видимо, решила снизойти.
– Мамед уехал, – сказала она с акцентом, растопырив пальцы, – пять минут назад.
– Куда? – спросил с тоской Турецкий, уже догадываясь, но все еще надеясь.
– На самолет в Америку, – ответила женщина.
– О черт! – ругнулся Турецкий, крутнувшись вокруг своей оси и попутно треснув кулаком в косяк двери. – О черт!..
Женщина спокойно созерцала, как он ругается.
Сам Турецкий уже не успел бы в аэропорт: несколько минут на трассе – и машину не догнать... Хорошо, что детективное агентство «Глория» находится в центре. Времени терять было нельзя.
– Але! – закричал Турецкий в трубку мобильного. – Але, Денис, это я! Срочно! Пошли двух ребят в аэропорт, самых быстрых и ушлых! Задержите рейс на Вашингтон, номера не знаю, мне нужен Мамед Бараев! Да, тот самый! А сам ты нужен мне здесь, причем в полной готовности, – я в его квартире, есть потенциальный свидетель... – Он взглянул на женщину, которая в этот момент, услышав про свидетеля, попыталась было закрыть дверь, но Турецкий успел ей помешать и протиснулся в квартиру. – Захвати с собой всех, кто работает над похищением Гордеева. Неважно, что не продвинулись, будем продвигаться, времени у нас больше нет. Слушай адрес...
Кортеж Мамеда Бараева несся по шоссе уже в районе Кунцева. Мамед сидел в средней
