что в конце туннеля когда-нибудь появится свет и они окончательно избавятся от погони.
Свет появился, но совсем не тот, которого ожидал Мажидов. Его вдруг ослепил луч мощной фары выползшего из-за поворота локомотива.
Мажидов утопил педаль тормоза, но парализованный страхом таксист продолжал давить на газ, двигатель взвыл как раненый зверь, а машина и не думала останавливаться. Мажидов выжал сцепление и изо всех сил двинул водителя локтем по коленке. Тот завизжал как резаный, но ногу убрал. Тормоз. Сцепление. Задняя скорость, газ. Такси затарахтело по шпалам обратно к выезду. Локомотив надсадно ревел.
Джигиты вылетели к тоннелю минутой позже и наткнулись на опускающийся шлагбаум, такси скрылось из виду, и Эльбрус, матерясь, колотил кулаком по приборной доске. Его коллеги высматривали желто-черную машину на ближайших улицах.
Мажидов выскочил задом из тоннеля. Резко развернувшись, проломил шест шлагбаума на другой стороне путей и помчался вперед. Эльбрус, чертыхнувшись, подался следом, но из тоннеля с диким ревом выползал состав. Джигиты от досады готовы были сожрать собственные автоматы: пока протащится поезд, Мажидов будет уже слишком далеко. Но при ближайшем рассмотрении состав оказался маленькой дрезиной, которая только ревела дико, но была изумительно короткой. С хищной улыбкой Эльбрус рванулся вперед, сминая шлагбаум, и тут из тоннеля практически бесшумно все-таки появился локомотив.
Машину боевиков заклинило на рельсах, и они, опережая друг друга, вываливались из нее, не сводя ошеломленных глаз с надвигающейся махины. Лицо машиниста в кабине перекосилось от ужаса, но он даже не пытался что-либо предпринять. Тормозить все равно было поздно. Джигиты вылетели прямо под колеса машин, скопившихся за протараненным Мажидовым шлагбаумом, а локомотив, вздымая снопы искр, поволок быстро сплющивающийся сааб впереди себя.
Водитель первого же «опеля» был бесцеремонно выброшен на землю, и боевики возобновили погоню. Направление движения определить было несложно. Не привыкшие к подобным зрелищам лихтенштейнцы как по команде смотрели в одну сторону, а на тротуаре выброшенный наконец Мажидовым таксист тряс за грудки молоденького полицейского, указывая рукой в сторону, куда скрылся угонщик. Завидев преследователей, он просто упал на тротуар и накрыл голову руками. Полицейский помахал своим значком, наивно полагая, что это произведет на всех отрезвляющее действие и порядок вмиг восторжествует. Но «опель» пронесся прямо по носкам его ботинок, и полицейский в положении лежа на спине присоединился к таксисту на тротуаре, изумленно хлопая глазами и крича в рацию:
– Центральная! Неосторожное вождение на Бисмаркштрассе.
А Мажидов уже выскочил за пределы гостеприимного Барцельса и мчался по трассе на север. Он довольно смутно представлял себе географию Лихтенштейна, но был твердо уверен, что рано или поздно он либо встретит полицейского, которому сможет сдаться, либо достигнет границы со Швейцарией или Германией, а там наверняка есть какой-нибудь пропускной пункт и парни с автоматами.
Однако преследователи снова повисли на хвосте, и, как ни старался Мажидов, на абсолютно ровной трассе оторваться от них не мог: их машина была явно мощнее.
Не снимая руку с клаксона, чтобы привлечь к себе максимум внимания, он пулей влетел в столицу княжества – Вадуц, но полицейских на улицах опять не было. Мажидов решил попетлять немного по городу, чтобы запутать следы, и помчался по каким-то переулкам. Но добрая половина улиц заканчивалась глухими тупиками, и приходилось возвращаться на исходную точку. После очередного неудачного маневра он, влетев в плотный ряд автомобилей, чуть не врезался в багажник своих преследователей.
Эльбрус увидел его сразу и, резко тормознув, стал сдавать назад, пытаясь выдавить Мажидова на тротуар. Мажидов тоже стал пятиться. Если бы машины шли на приличной скорости, то довольно быстро желто-черное авто сложилось бы гармошкой и его водитель был бы тривиально раздавлен. Но это же Лихтенштейн, где люди любят двигаться медленно и размеренно. Короче, в результате заднего тарана Эльбруса не привыкшие к таким фокусам европейцы образовали паровозик и стройненькой колонной, сцепившись бамперами, выехали задом на главную площадь города. Но что-то у них там не заладилось (видимо, кто-то в последних, вернее, первых вагончиках запаниковал), и состав распался.
Часть машин, отчаянно сигналя, въехала в открытое кафе, опрокидывая столики и распугивая публику, «фольксваген»-жучок багажником врезался в пирамиду винных бочонков, приготовленных на площади к предстоящему Празднику виноградаря. Бочки покатились по мостовой, усиливая общую панику. Часть из них разбилась, что вызвало просто бешеное негодование у общественности, так как предполагалось, что состоится бесплатная дегустация вин, а теперь ведь всем может и не хватить. И обманутые в своих ожиданиях любители Розового тоже сели на телефоны. Еще штук пять машин, наскакивая друг на друга, образовали бесформенную кучу у стен Кафедрального собора. «Опель» джигитов, сросшись с такси Мажидова, завертелся на скользкой мостовой, а джигиты открыли беспорядочный огонь из автоматов, и возмущенный таким непотребством мэр, наблюдавший всю сцену из окна ратуши, гневно потребовал соединить его с начальником полиции.
А начальник полиции, как и большинство из его подчиненных, в данный момент как раз и был занят ответами на телефонные звонки, сыпавшиеся на полицейское управление непрерывным потоком. Вконец осипший, он выкрикивал распоряжения своим подчиненным, но их и было-то восемнадцать человек, и только десять на дежурстве. А поскольку успокоить сограждан добрым словом – это главное, на место происшествия выслали только две машины, которые в первую же минуту благополучно угодили в пробку.
А Мажидов вдруг обнаружил в себе несомненные задатки гонщика «Формулы-1» и, лихо вращая руль, таскал «опель» джигитов, задвигая его в витрины и прилавки. Наконец бампер такси не выдержал, и «опель», оторвавшись, по инерции врезался в скопище покореженных машин. А Мажидов, проскочив по тротуару и своротив прилавки с зеленью и фруктами, которые, рассыпавшись, тоже не добавили порядка на улице, умчался на север. Он уже не питал надежд на местную полицию и решил сдаться швейцарцам, но для этого нужно было достичь моста и пересечь Рейн.
Джигиты продолжали погоню пешком. Полицейские не решались стрелять, опасаясь ранить случайных прохожих, и в то же время не могли выбраться из пробки и начать преследование. А джигиты, потрясая автоматами, остановили двухэтажный экскурсионный автобус, до отказа набитый туристами, и, не тратя времени на высадку пассажиров, устремились вслед за Мажидовым. Единственный, кому они позволили выйти, был водитель. За рулем снова оказался Эльбрус.
Юный полицейский Повх Рейнольдс в свой законный выходной выехал в городской парк покататься на роликах. Он собирался отстаивать честь управления на соревнованиях по нетрадиционным видам спорта и хотел потренироваться. Но во время очередного пируэта в полутрубе призывно запищал пейджер, отчего Рейнольдс пребольно шмякнулся на мягкое место и очень огорчился. Сообщение гласило: «Террористы на Ратушной площади. Немедленно прибыть на место происшествия». Как дисциплинированный полицейский, Рейнольдс не стал забегать домой переодеваться и как был – на роликах и в спортивном костюме – бросился исполнять свой долг. На Ратушной площади он нашел только беспомощных коллег, тщетно пытающихся выбраться из пробки, которая за это время загадочным образом увеличилась, превратившись в настоящий затор, перекрывший не только главную магистраль города, но и выезд из гаража полицейского управления.
Рейнольдсу вручили пистолет и четкую инструкцию задержать террористов любой ценой. Зная город, он минут за пять по боковым улочкам выбрался на окраину, подумывая о том, что не стоит зацикливаться на фигурном катании, а пора заняться скоростным бегом на роликовых коньках.
А в это время Мажидов несся по автостраде, уже различая вдалеке очертания вожделенного моста через Рейн, по которому и проходит граница Лихтенштейна со Швейцарией. Автобус с джигитами и слегка перепуганными туристами мчался следом, развивая вполне приличную скорость. Гид, не теряя самообладания, продолжал экскурсию:
– Мы покинули гостеприимную столицу княжества Лихтенштейн, город Вадуц, известный своими архитектурными памятниками. Посмотрите, пожалуйста, направо. Три четверти территории княжества занимают горы, покрытые хвойными лесами и лугами. Климат в горах суровый, в долине – мягкий, с теплым летом. Жители княжества разводят скот, возделывают хлеб и виноград, варят известное во всем мире пиво.
Боевики, выбив переднее стекло на втором этаже, палили из автоматов, но выстрелы упорно не
