достигали цели. Следом за автобусом, цепляясь за машины и разгоняясь таким образом, летел Рейнольдс. Пистолет он засунул в карман, но значок в обязательном порядке предъявлял всем водителям, услугами которых пользовался. И поскольку водители за чертой города не были ограничены в скорости, Повх неуклонно настигал террористов.
На переднем сиденье очередной попутки он увидел огромный мужской зонт с великолепной резной изогнутой ручкой и, не забыв предъявить символ власти, позаимствовал его, намереваясь оружие против непогоды использовать в качестве оружия против террористов.
Последний рывок, и Рейнольдс, размахивая зонтом, догнал автобус, но импровизированный крюк не смог зацепиться за оконную раму, и Рейнольдс, потеряв равновесие, плюхнулся на дорогу прямо под колеса огромного самосвала. Каким-то чудом он успел вытянуться в струнку и вжаться в бетон – жуткая махина с ревом пронеслась над ним. Но отлеживаться было некогда: террористы-то уходят. И Рейнольдс снова уцепился за какой-то «мерседес», вежливо попросив водителя догнать автобус.
На этот раз ему повезло больше. Он закрепился зонтом за заднюю лесенку, ведущую на крышу автобуса, и, подтянувшись, влез на нее (что было не так-то легко на роликах). Теперь на крышу, и оттуда нейтрализовать террористов, засевших на втором этаже.
– Мы несколько поспешно проехали улицами третьего по величине города княжества с гордым названием Шан, – нисколько не смущаясь, продолжал гид. – А вот и знаменитый мост, соединяющий Лихтенштейн с его огромной соседкой – Швейцарией. Мост представляет собой величественное зрелище. Верхний ярус его полностью отдан автомобилям, а по нижнему курсируют скоростные пассажирские составы...
А Мажидов уже въезжал на мост. Но вместо спокойных покладистых пограничников, которых он надеялся увидеть, его ждали натуральные спецназовцы, которые, не тратя времени на предупредительные выстрелы, открыли по нему прицельный огонь на поражение.
Мажидов развернулся и понесся назад, но прямо на него летел экскурсионный автобус, за рулем которого нагло ухмылялся Эльбрус, а боевики на втором этаже не переставали стрелять. Пули со звоном били по крыше такси. Отчаянно вихляя, Мажидов объехал автобус.
Эльбрус, понимая, что ему так легко не развернуться, резко затормозил, и его коллеги с воплями вылетели из окон. Один из джигитов, пролетев над ограждением, упал в воду, а второй, ударившись о мостовую, не подавал признаков жизни. Эльбрус не стал терять время и подбирать, возможно, еще живого товарища, так как рисковал сам оказаться под обстрелом швейцарцев.
Пассажиры автобуса пребывали в восхищенной истерике. На нудные комментарии гида уже никто внимания не обращал. Большинство из них осознало, что террористам до них дела нет, никто их убивать не собирается и швейцарцы тоже, разумеется, не станут стрелять по живым людям. Поэтому добрая половина туристов откровенно получала удовольствие от столь нетрадиционной и насыщенной программы.
А на крыше, судорожно цепляясь за дверцу верхнего люка, лежал Повх Рейнольдс. И радоваться ему было нечему. Во-первых, он рисковал сорваться с крыши и разделить судьбу выпавших террористов, а во- вторых, его пребывание здесь теперь было лишено смысла: нейтрализовывать было некого, а спуститься он не мог. Ролики чудовищно скользили по покатой поверхности, и отстегнуть их тоже не было никакой возможности.
Эльбрус наконец выполнил вираж и последовал за такси Мажидова, он хотел все-таки его достать, а заодно надеялся, что швейцарцы не станут пересекать границу, а уж с местной полицией он как-нибудь справится. Однако насчет швейцарцев его надежды не оправдались. Спецназовцы погрузились в грузовички и прочно сели ему на хвост.
– И снова Вадуц, – не унимался гид, – в трехстах метрах впереди резиденция главы государства...
Как это ни парадоксально, на этот раз Мажидову удалось пробраться по боковым улочкам и не застрять в пробке, которую все еще не растащили. Но как все на свете когда-нибудь кончается, так и в его такси, уже лишившемся обоих бамперов, фар и боковых зеркал, изрядно помятом и поцарапанном, совершенно неожиданно, но вполне закономерно кончился бензин. Мотор чихнул в последний раз и, опровергая постулаты об инерции, отказался двигать машину дальше. Мажидов оказался перед высоким забором с огромной надписью на немецком, значение которой он, разумеется, не понял. У ворот на мраморном постаменте сверкал-переливался всеми цветами радуги огромный, метра два высотой, зуб из неизвестного желтого металла. Проскочив через ворота мимо удивленного охранника, Мажидов оказался на территории фабрики. Он хотел забиться в какой-нибудь угол в каком-нибудь складе и готов был просидеть там неделю, пока все не успокоится.
Эльбрус, наткнувшись на пустое такси, с чувством протаранил его автобусом и, схватив автомат, тоже бросился к высоким зданиям то ли цехов, то ли складов. Туристы гурьбой высыпали из автобуса, живо обсуждая необычную поездку.
– Мы находимся на территории известной во всем мире фабрики по производству искусственных зубов, – комментировал гид, но его уже никто не слушал. Туристы с восторгом наблюдали высадку швейцарской антитеррористической бригады.
Повх Рейнольдс наконец скатился с крыши и третий раз за сегодня больно ударился пятой точкой. Опасаясь, что из-за вмешательства швейцарцев он не сможет выполнить приказ начальника, Повх сбросил ботинки вместе с роликами и, на ходу доставая пистолет, в одних носках бросился вперед.
Швейцарцы, выделив десять человек (а всего их было человек сорок) на отлов любопытных туристов, рассыпались в цепь и начали планомерно прочесывать территорию фабрики.
Мажидов аллюром преодолел несколько пролетов довольно крутой лестницы и заскочил в цех. Не обращая внимания на выкрики персонала, смысла которых он все равно не понимал, он стал лихорадочно оглядываться в поисках подходящего убежища. Помещение было невелико, единственное укрытие – узкий промежуток между запасным выходом и вибрирующим никелированным агрегатом. Проклиная все на свете, Мажидов забился в проход, ему пришлось стать на четвереньки – иначе не протиснуться.
Следом за ним появился Эльбрус. Трое работниц, и так испуганных вторжением Мажидова, при виде террориста с автоматом подняли дикий визг. Не желая отвлекаться на посторонние помехи, чеченец выпустил короткую очередь в потолок. Женщины, мгновенно замолкнув, повалились на пол, но от попадания пули в датчик сработала система пожаротушения.
Цех наполнился белыми хлопьями, сквозь которые невозможно было разглядеть собственные ноги. Они набивались в нос и в рот, жутко мешая дышать. Мажидов не удержался и закашлялся. Эльбрус тут же выстрелил на звук. Осознавая, что для спасения у него есть с полминуты, пока преследователь в противопожарной поземке подберется к нему вплотную, Мажидов уперся ногами в станину и что есть силы навалился спиной на дверь. Та затрещала. Эльбрус дал еще одну длинную очередь, но непонятный станок поглотил ее целиком. Дверь в конце концов поддалась, и Мажидов вылетел из своего укрытия, как пружина из разбитого будильника.
Он приземлился на ящики с мелкодисперсной глиной, опрокидывая штабель и поднимая могучий столб пыли. Эльбрус кубарем скатился по лестнице. Расстреляв почти весь боезапас, он не стал палить наугад. Вместо этого уже привычным движением удалил водителя, на сей раз из автопогрузчика, и принялся методично таранить завал, образовавшийся при падении Мажидова. Преследуемый скатился в угол и оказался в ловушке: со всех сторон его окружали покосившиеся пирамиды здоровенных ящиков. Забраться на них весьма затруднительно, а растолкать – совершенно нереально: нужно обладать мощностью среднего бульдозера. Автопогрузчик, на котором восседал Эльбрус, как раз обладал нужной пробивной силой...
В помещении склада от поднявшейся в воздух сухой глины видимость была не лучше, чем несколько минут назад в цеху, – нулевая. Швейцарцы наконец ворвались в помещение сразу с нескольких сторон. Стрелять они не могли, чтобы не перебить друг друга. Один из них смог на ощупь завести другой электрокар и двинулся на грохот, создаваемый Эльбрусом. Еще несколько человек цепью трусили следом. Тяжелые машины столкнулись неожиданно для водителей, и оба они повылетали со своих мест. Эльбрус, не выпустивший из рук автомата, судорожно нажал на курок, но попасть ни в кого не успел: подоспевший спецназовец ударом приклада перебил ему локтевой сустав.
Мажидов сам себя извлек из-под обломков. По раздавшимся из-за торосов голосам он понял, что опасность миновала – Эльбруса скрутили. Прямо перед собой он увидел покосившуюся металлическую дверь, рьяный джигит своротил ее с петель. Еще немного – и он пробил бы стену. Мажидов, усмехнувшись, открыл дорогу к свободе. Сквозняк поднял и без того густую пыль, забивая глаза.
