– Кажется, вы спросили, знаю ли я его. Ответ: нет. Видел несколько раз, очевидно, он тоже жил в этом подъезде, но знакомы мы не были. Я редко бываю дома и еще реже общаюсь с соседями.
– Во время вашего секретного разговора по телефону вы не слышали чего-нибудь подозрительного? Например, кто-то бежал по лестнице, выстрелы, еще что-нибудь?
– Нет.
– Ваш шофер сказал, что обычно вы спускаетесь ровно в восемь двадцать...
– Да, сколько можно повторять одно и то же.
– А вы пользуетесь лифтом или лестницей?
– Лестницей. Я стараюсь больше двигаться, так как веду сидячий образ жизни.
– Так с кем вы все-таки говорили по телефону?
– Вы что, думаете, что это я его убил?
– А кто кроме шофера знал о вашем графике?
– Да кто угодно!
– А почему шофер не поднялся?
– Да что вам дался мой шофер?
– Господин Варнавский, в вашем подъезде застрелили человека. По странному стечению обстоятельств убийство произошло именно в тот момент, когда должны были спускаться вы. Это не наводит вас ни на какие размышления?
– Вы серьезно думаете, что убийца ждал меня?
– Я просто анализирую очевидные факты.
Варнавский не знал, что сказать.
– Так, может, в свете вышеизложенного, вы попробуете еще что-нибудь вспомнить? – продолжал наседать Грязнов. – Например, о выстрелах, шагах на лестнице или своем телефонном разговоре.
– Нет.
– Тогда поговорим о другом...
В этот момент в подъезд, и без того набитый битком, стремительно ворвались еще четверо в штатском, среди которых Варнавский с облегчением увидел Марфина.
– Подождите, мы еще не закончили. – Грязнов отошел к фээсбэшникам, и они некоторое время о чем-то довольно оживленно беседовали, после чего начальник МУРа, чертыхаясь, покинул место происшествия.
– Можете ехать, – сообщил Варнавскому один из федералов, Марфин к нему даже не подошел.
Банкир вышел из подъезда, и шофер Саша, наблюдавший сцену снаружи и не исключавший возможности вскоре увидеть шефа в виде остывающего трупа в пластиковом мешке, пару секунд беззвучно открывал и закрывал рот. Но оцепенение длилось недолго, и, повинуясь выработанному рефлексу, он тут же бросился к Варнавскому, вертя головой во все стороны в поисках невидимой угрозы. Хотя какой идиот решится напасть, когда вокруг толпа стражей порядка?
Варнавский влез в машину и яростно хлопнул дверцей. На часах было уже без двух минут девять. Тридцать пять минут мурыжили. Саша, чувствуя, что шеф крайне раздражен, молча вырулил между милицейскими машинами и каретой «скорой помощи», которая приехала забрать тело, и выбрался на Кутузовский проспект.
– О чем они тебя спрашивали? – поинтересовался Варнавский. Он и в самом деле чувствовал себя отвратительно. Мало ему проблем, так еще и покушение. Намеки Грязнова не выходили из головы. Ведь действительно слишком уж странное совпадение. Но кто? Кто мог все это организовать?
– Кто такой, кого жду, кого видел, что слышал, и все такое...
– И что ты им сказал?
– Все как есть: ничего не видел, ничего не слышал.
– А на самом деле?
– Так я и на самом деле ничего не видел.
– Но этот убийца, он же должен был мимо тебя пройти, ты ведь все время стоял рядом.
– В том-то и фокус, что не проходил. Не входил, ладно, он мог там давно стоять, но выйти-то он должен был.
– А выстрелы?
– Матвей Яковлевич, стреляли наверняка с глушителем.
– А кто этих вызвал?
– Это не я.
– Вот что, Саша, подбери себе напарника... а лучше двух.
...Взволнованная, волнующаяся Леночка встретила его в приемной горячим кофе и участливыми взглядами.
– Матвей Яковлевич, как вы себя чувствуете? – Она уже все знала и сопереживала. – Я отменила все встречи на утро. Правильно?
Варнавский не выразил энтузиазма, но в душе был благодарен секретарше. Сейчас ему нужно было спокойно подумать.
Минут через десять он принял единственно правильное решение. Варнавский соединился с канцелярией Президента, а конкретно с помощником, курировавшим работу силовых ведомств.
– Ты, Матвей, прямо телепат – я сам только собирался тебе звонить, – зазвучал в трубке вкрадчивый баритон помощника Президента. – Во-первых, спасибо за содействие, а во-вторых, расскажи, что там у тебя творится. Дошли слухи, что в тебя стреляли.
– Рассказываю: во-вторых, стреляли вовсе не в меня и, во-первых, всегда рад помочь. – Варнавский недавно оказал ему небольшую услугу – замолвил пару слов в соответствующих кругах, и племянник нужного человека, не имея экономического образования, стал управляющим в крупном коммерческом банке. Теперь Варнавский очень рассчитывал, что и его просьба будет услышана и исполнена.
– Ну спасибо, успокоил.
Варнавский не совсем понял, что именно успокоило помощника Президента – несостоявшееся покушение или его готовность к дальнейшему сотрудничеству, но уточнять не стал.
После обеда позвонил Марфин:
– Мы его взяли.
– Кого?
– Киллера этого доморощенного. Этот тип, которого кончили, чиновник в правительстве Москвы. Мелкая сошка, но, по оперативным сведениям, контролировал проституток на Юго-Западе. Так что никакого касательства к тебе – обычный передел сфер влияния.
– Не ошиблись?
– Нет, тут все прозрачно. Он даже из города не убрался, и глушитель у него нашли. Он и сам сутенер со стажем. А туда же, в киллеры записался, уходил по крышам, и его полгорода видело. Козел.
У Варнавского отлегло от сердца, но распоряжение усилить собственную охрану он отменять не стал.
40
В кустах стояла Люда, секретарша адвоката Барщевского. Ни слова не говоря, я схватил ее за локоть и потащил в дом. Когда мы зашли в освещенный подъезд, она заметила мой промокший от крови плащ.
– Ой, что это с вами? – ужаснулась она.
Я попытался улыбнуться:
– Следы бандитских пуль.
Она моментально побледнела и стала медленно опускаться на пол.
Вот не было печали! Теперь свободной рукой я вынужден был тащить за собой еще и Люду. К счастью, она скоро очухалась.
– Значит, это все правда... – проговорила она.
Что именно, интересно? Однако медлить было нельзя: я уже потерял довольно много крови.
Попав в свою квартиру, я первым делом перевязал рану, которая действительно, как я и предполагал, не оказалась серьезной. Пока я этим занимался, Люда сидела в комнате и, стараясь не смотреть в мою
