Однако, он навсегда останется в памяти Кулла, — странное единство меча и книги, мысли и действия, решимости и независимости… И все же слова Сойан-Тана подарили атланту некоторое подобие утешения. Теперь он знал, что Соран и все остальные погибли не впустую.
Покончив с завтраком, атлант и маг растянулись на земле, потягивая вино, но говорили они очень мало. Не то, чтобы они не доверяли друг другу, но пока еще никто не чувствовал себя готовым обсуждать пережитый опыт, слишком велика была физическая и душевная усталость.
— Так ты говоришь, Тха-Бнар держал звезду в плену с помощью магии? Но что она такое, эта звезда? — наконец, спросил у старца атлант.
Сойан-Тан задумчиво нахмурился.
— Во вселенной существуют странные вещи.
Гиганты спят в самом сердце земли, дожидаясь, пока надлежащие обряды освободят их… Мертвые божества окружают нас повсюду в ожидании реинкарнации, которая даст им новую силу… Духи, древние, как само время, бродят по земле в человеческом обличье, в поисках ответов… Иные миры… Звезда? Я не знаю. Это за пределами человеческого понимания.
Он глотнул еще вина и надолго задумался.
— А что ты можешь сказать о тех картинах, которые я видел отраженными в серебряном щите? — спросил его Кулл.
— Тебе довелось увидеть куда больше, чем обычным магам, — откликнулся старец. — Ты прикоснулся к Единому… Ни одно человеческое существо не способно долго взирать на подобное и остаться в здравом рассудке.
— А мой… хранитель? Мой рок? Что ты можешь сказать об этом странном существе, которое является мне в поворотные мгновения судьбы?
— Он тот, кем называет себя, — мягко откликнулся Сойан-Тан. — Это ты сам, Кулл. Чтобы понять это, ты должен понять самого себя.
На это атлант ничего не ответил. Он лишь долгое время смотрел, как отражается в кубке с вином солнце, сиявшее высоко в небе. Он смотрел на это так долго, пока все не начало расплываться перед глазами.
Ближе к вечеру они, наконец, собрались в дорогу. В селении им удалось отыскать съестные припасы, лошадей, одежду и оружие.
— Куда ты отправишься, Сойан-Тан? — спросил его атлант. — Что ты будешь делать?
— Боюсь, что впереди у меня осталось еще немало лет жизни, — промолвил старец, — ибо Мантис ушел вместо меня, откликнувшись на зов рока. Я продолжу свои странствия. Но рано или поздно хочу вернуться в жилище Одрата.
— Но… зачем, колдун?
— Еще очень многое нужно исправить, а там остались запасы силы, которые я способен вернуть на Истинный Путь. Также многому нужно еще научиться. Для меня это будет куда лучший дом, чем для Одрата, ибо я с куда большей пользой смогу распорядиться накопленными им сокровищами.
Кулл кивнул.
— А ты сам? — спросил его Сойан-Тан.
Атлант на мгновение задумался.
— Я тоже отправлюсь бродяжить. Но мне осталось сделать еще кое-что, и кроме меня, с этим никто не справится.
Сойан-Тан пристально вгляделся в лицо воителя.
— Да, разумеется, — кивнул он. — Затем из складок своего одеяния он достал какой-то предмет и протянул его Куллу. — Возьми это, мой друг… Надеюсь, ты знаешь, как им воспользоваться.
Атлант увидел, что старец преподнес ему мешочек, содержавший в себе пепел Одрата. Осторожно заглянув вниз, воин увидел, что там еще оставалось немного золы, от которой исходило тускло-голубое сияние; кроме того, в мешочке лежал голубой кристалл, подобранный Мантисом на месте гибели отца.
— Сойан-Тан, я не могу…
— Прах колдуна — мощное оружие, — заявил старец. — Душа Мантиса в опасности, но Одрат был его отцом… Желаю тебе удачи, Кулл.
— И тебе того же, Сойан-Тан.
Воитель привязал мешочек к поясу, затем они с магом стали друг напротив друга, одновременно радуясь и печалясь, вспоминая все, что случилось с ними за эти последние недели, и как много они стали значить друг для друга. Сойан-Тан протянул руки, и они с Куллом креп- ко обнялись.
— Будь счастлив, старик, — негромко произнес атлант, — Пусть Валка дарует тебе покой… И спасибо за все, что ты сделал!
— Да пребудет с тобой сила богов, сын Судьбы. Будь счастлив, Кулл. — Слегка отстранившись, Сойан-Тан заглянул атланту в глаза. — Всегда помни то, чему ты научился за эти дни. Доверяй себе, будь собой и никогда не сомневайся в своем предназначении.
— Я постараюсь, старик.
— И тогда тебя ждет успех, — уверенно продолжил маг. — Ты сам будешь поражен, сколь высоко ты вознесешься.
— Я постараюсь обрести мудрость, Сойан-Тан.
Куда бы ни привела меня дорога, я хочу обрести мудрость.
— И обретешь ее. Ты владеешь ею и сейчас, и станешь еще мудрее в будущем. — Старец вновь обнял атланта. — Да будут боги с тобою, Кулл.
— И с тобой, Сойан-Тан… Возможно, нам еще доведется повстречаться и вместе выпить вина.
— Возможно, и так, — пробормотал старик. — Если не в этой жизни, так в следующей…
С этими словами они расстались, и каждый поскакал своей дорогой.
Через два дня пути атлант вновь оказался на болотах, а еще через день упирающаяся лошадь принесла всадника на берег реки, по другую сторону которой стояла лачуга ведьмы.
Помедлив немного, Кулл снял мешочек с пояса, развязал тесемки и заглянул внутрь. Пепел Одрата едва заметно светился в полумраке, нависшем над болотом. Кристалл также источал голубоватое сияние.
— Одрат, — хмуро пробормотал атлант. — Если судьба души твоего сына хоть что-то значит для тебя, помоги мне теперь!
Он направил своего коня вперед и медленно пересек мутную реку между огромными дубами.
Затем он увидел Илиссу.
Ведьма, высокая и такая же прекрасная, как прежде, на сей раз была одета в простое белое платье и, стоя в дверях хижины, ожидала приближавшегося воина. Спешившись, тот привязал лошадь к дереву и тряхнул головой, откидывая назад длинные волосы.
— Это ты, еще жив, да? — пробормотала Илисса. — Зеленые глаза колдуньи сузились.
— Но многие погибли, — резко отозвался Кулл, оглядываясь по сторонам, словно в поисках чего- то.
— Выжил я и еще один человек.
— Хорошо. Ты выжил, — подтвердила Илисса. — Но зачем ты явился сюда?
— Сын колдуна… Мантис… Он погиб.
— Верно.
— Я знаю, что ты наложила проклятье на его душу, Илисса. — Голос Кулла звучал ровно и уверенно, и он не сводил взора с колдуньи. Я хочу знать, что это были за чары.
Илисса подняла брови и выгнулась, упираясь в бедра руками.
— Так вы и впрямь были друзьями?
— Да, и к чему эти насмешки?
— По-прежнему поражаюсь вам, смертным, — сухо проскрипела Илисса. — Дружба, любовь… Я никогда не могла понять этого безумия.
— Что это были за чары? — ровным голосом повторил Кулл.
— Его душа принадлежит мне, — пояснила Илисса. — Он сам теперь принадлежит мне. И этому болоту. Все очень просто.
