потом лукаво добавил:
– Хотя вам, наверное, придется относиться ко мне терпеливо; я так редко сталкиваюсь с поражениями, что, возможно, несколько отвык встречать их с любезным видом…
Ванесса раскрыла было рот, но не произнесла ни звука. В голове у нее вертелось, догадался ли он, что под платьем на ней нет бюстгальтера, потому что лиф был на прокладке. Грудь ее вздымалась и опускалась, и она ощущала его легкое прикосновение. С улыбкой он следил за сменой выражений на ее лице, слегка поглаживая пальцем ткань платья. Время от времени пальцы касались шелковистой кожи ее груди, и оба напряженно ощущали эту скрытую ласку. Рядом, буквально в нескольких миллиметрах, изнывая в ожидании, стал твердеть нежный, атласный сосок. Кровь бросилась Ванессе в лицо, голова закружилась от невыразимого наслаждения.
– У вас очень элегантное сексуальное платье. Такое впечатление, что оно на вас тает, – мурлыкал он, пытаясь коснуться ее колена сквозь складки юбки.
– Я сама его сшила, – услышала она свой бессмысленный шепот, думая, что тает совсем не платье, а то, что под ним.
– Изобретательная Ванесса. – Его похвала ласкающе обволакивала ее. – У вас, наверное, такие же быстрые и искусные руки, как и язык.
Она покраснела до самого выреза платья, а он хрипловато рассмеялся, теплом своего дыхания щекоча ей рот.
– Я сделал комплимент вашему уму, Несси. А вы что подумали?
– Именно то, на что вы и намекали, – сказала она, пылая от возбуждения и в то время ощущая озноб страха.
Вероятно, Бенедикт думал, что она способна сохранять самообладание при таком опасном сексуальном поддразнивании, но она-то знала, что уже не может пойти дальше. Единственная попытка такого заигрывания закончилась тем, что она сильно пострадала. То, что началось как обольщение, в котором Ванесса охотно участвовала, перешло затем почти что в изнасилование, когда Джулиан Сент-Клэр с животным нетерпением не пожелал считаться с ее неопытностью. Она медленно отзывалась на его ласки, и тот наконец вышел из себя и прекратил дальнейшие попытки возбудить ее.
Он получил, что хотел, и оставил ее, истекающую кровью и корчащуюся от боли, прямо заявив, что возиться с девственницами не стоит и хлопот. И это несмотря на то, что его привлекла именно ее невинность. Он поставил себе целью влюбить девушку в себя, а затем бросил, как еще одну из жизненных преград, не оправдавших его пресыщенных ожиданий.
– Я не знаю, что между нами было, так что вам не следует дразнить меня, – тревожно сказала Ванесса. – Это нечестно.
Его пальцы прекратили свою вкрадчивую игру.
– Вас это беспокоит?
Она нервно сглотнула, пытаясь заставить себя вернуться к настоящему. Бенедикт совсем не такой, как Джулиан. Во-первых, он старше и более разборчив, мужчина, самостоятельно добившийся ослепительного успеха, а не испорченный праздный плейбой, спекулирующий на своем родовом имени. И он так же терпелив, как упорен, так же требователен к себе, как к другим. Он не станет причинять ей боль, во всяком случае, физически…
– Конечно, беспокоит…
Бенедикт вздохнул и убрал руку от ее платья, вызвав в ней острое разочарование. Потом снял очки и небрежно засунул их в брючный карман; приподняв пальцами ее подбородок, он заглянул в глубину ее глаз. Она опять поддалась чарам его завораживающего взгляда.
– Простите, – бессмысленно пробормотал он, слегка подтягивая ее лицо к своему.
Она не могла бы сопротивляться, даже если бы захотела; загадочные тени в этих темно-синих глазах просто зачаровывали. Они пробудили в ней желание узнать, что на самом деле скрывает этот мужчина за неизменной маской самообладания; желание разгадать, реальны ли те необычные, лихорадочные ощущения, которые пронизывают все ее тело при малейшем его прикосновении, или же это просто подсказываемая желанием иллюзия. Она забыла, что он ее хозяин, что есть весьма серьезные причины, по которым ничего подобного нельзя допустить. Она отдалась его объятию с волнующим чувством собственной отваги. Он не разочаровался в ней, как любовник… Ему с ней, видимо, было хорошо, а теперь пришло время выяснить, было ли и ей хорошо с ним!
Это был не неистовый, жадный, кипящий от страсти поцелуй, которого так нетерпеливо ожидала Ванесса, а продолжительное, медленное, изучающее лобзание… оно настолько затянулось, что Ванесса чуть не задохнулась от его сладости, пока Бенедикт не дал ей вздохнуть, а потом опять привлек к себе, упиваясь ею с эротическим наслаждением, погрузив зубы в ее припухлую нижнюю губку и дав волю своему языку. Она ощутила в ногах восхитительную тяжесть и апатию. Ее руки обвились вокруг его талии, чтобы прильнуть хоть к какой-то опоре в этом мире растворяющего блаженства. Она даже не подозревала, что существует целая гамма поцелуев.
– Почему вы извиняетесь? – невнятно прошептала Ванесса, когда его губы скользнули ниже по ее шее, затем еще ниже – к впадинке над ключицей, где бешено пульсировала кровь. Ее груди были тесно прижаты к его груди, но невероятно нежно. Когда же он опять дотронется до них?
Вместо этого он обнял ее за спину и отодвинул от стены, как будто они танцевали, все еще скользя губами по ее длинной стройной шее.
– Пойдемте со мной…
– Куда? – Она произнесла это невнятно, без любопытства или напряжения. Она знала, куда он ее ведет. На верх блаженства в своих объятиях.
– Увидите…
Не выпуская, он медленно вел ее вверх по лестнице в темноту, ступенька за ступенькой, поцелуй за поцелуем, как будто боялся, что, выпустив хоть на мгновение, тут же разрушит чувственные чары, которыми ее обволакивал. Когда же он наконец оторвался от нее со слабым вздохом сожаления, Ванесса, моргая глазами, как сова, увидела, что они не в его спальне, а в студии с резким флюоресцентным освещением.
Ослепленная и трепещущая, она протянула к нему руку, но он уже отошел в сторону и что-то разворачивал на чертежном столе, закрепляя концы, чтобы не закручивались. Она обрадовалась, когда увидела, что руки у него трясутся, как и у нее.
– Что вы делаете?
– Я хочу, чтобы вы посмотрели. Чертежи проекта, за который была присуждена премия. И фотографии построенного дома.
Ванесса недоверчиво уставилась на него. Он хочет поговорить о своей работе, теперь?
– Бен…
– Пожалуйста. – В его обжигающем взгляде была мольба. – Мне это важно. – Он подал ей руку, теперь уже не дрожавшую, и, когда Ванесса взяла ее, резко притянул к себе, а другую руку жестом собственника положил ей на бедро и так подвел к чертежной доске.
– Видите: он построен на крутом склоне холма, заросшего диким кустарником. Для супружеской пары и троих детей. Оба они художники. Он работает с витражами, вот почему так много их использовано в проекте. Заказчики хотели, чтобы кустарник не отделялся четырьмя стенами, а как бы проникал внутрь дома. И у них не было много денег, поэтому мне пришлось включить в проект множество деталей и разрозненных предметов, собранных ими в предназначенных на слом домах, и предусмотреть возможность выполнения ряда строительных работ своими силами. Ну, что вы думаете?
Она с трудом могла соображать, всем своим существом ощущая, как его большой палец поглаживает ее бедро через скользкую черную ткань, но, раз ему хотелось, она попыталась найти в себе отклик, который заслужил бы его одобрение. Потом, когда в ней пробудился интерес, ей уже не нужно было себя заставлять.
– Но это же прелесть! – Ванесса наклонилась, чтобы разглядеть хаотическое сплетение форм. Казалось, дом имитировал неровности окружающего ландшафта, изобиловал необычными наклонными соединениями и углами, вероятно, чтобы избежать вырубки взрослых деревьев, разбросанных по всему участку. – Просто что-то фантастическое! – Она устремила на него темные изумленные глаза. – И это сделали вы?
