Сунт-Аграма.
Заметив испуг, промелькнувший на лице Соланны, принц отреагировал, как полагается настоящему аристократу:
— Я знаю, вы полагаете, у меня нет шансов. Возможно, вы правы. Но я обязан сделать попытку. Возвращайтесь раньше, чем я начну.
Он замолк и уже только смотрел, как четыре коня, два с всадниками и два вьючных, проехали через ворота замка. Массивные кованые ворота со скрипом закрылись за ними и сверху опустилась решетка. Замок выглядел так же пустынно, как и два дня назад, когда они приехали в него. Только тонкая струйка дыма поднималась над одной из печных труб.
Затянутое тучами небо не предвещало ничего доброго. Резкие порывы ледяного ветра пронизывали почти до костей обоих всадников, которые ехали, съежившись в своих седлах.
Пламенеющие горы начинали проглядывать вдали сквозь туманную дымку, и видно было, как об их вершины разбиваются армады туч, выплескивающих свое содержимое на землю. Окружающая их холмистая равнина, покрытая смешанными лесами, лугами и непроходимыми зарослями кустарников, была не слишком приятным местом для путешествия.
С тех пор, как они простились с принцем Йиршанной в его летнем замке, прошло долгих двенадцать дней. Обычно в это время года принц не пользовался услугами этого небольшого замка, построенного на утесе над рекой. Именно поэтому сейчас принц его и выбрал.
Сейчас он жил там один со своим самым верным слугой. У Конана при воспоминании об этом всегда появлялась улыбка на губах. Перед ним вставало испуганное лицо Йиршанны в тот момент, когда принц понял, что всю осень и зиму он должен будет в одиночку заниматься охотой, чтобы прокормиться. Его слуга не годился ни для чего другого, кроме как для приготовления пищи и собирания дров и хвороста для замковых каминов.
— Мне кажется, я там что-то вижу, — показала рукой влево Соланна.
— Я тоже там что-то заметил, — буркнул Конан сквозь завывание ветра.
— Похоже на деревушку или городок. Мне не хочется туда ехать. Я слышала, что в этих местах недавно была война… — продолжила девушка.
— А может и нет. А в городке можно перекусить, — не соглашаясь, покачал головой киммериец. — Заплатить у нас есть чем, так что едем. Правда, если здесь действительно прокатилась война, то вряд ли что осталось.
Он тронул своего коня. Обширная равнина, по которой они ехали, понемногу опускалась в долину, по дну которой текла какая-то река.
Это была не деревушка, а скорее небольшой укрепленный городок. На месте городских стен торчали почерневшие палисады, на некоторых местах совсем поваленные. Издали этого видно не было.
— Если мы объехали Шумир, почему мы заезжаем сюда?
— Это не королевский город, — отрубил Конан, — скорее всего здесь стоит какой-нибудь пограничный гарнизон. И если нас не примут за шпионов, то нечего будет опасаться.
Они выехали на дорогу и поехали по ней. Колеи, оставленные на ней проехавшими повозками, были неглубокими.
— Либо сюда уже давно никто не ездит…
— Либо здесь просто тонкий слой почвы, — возразила Соланна.
Ее конь поскользнулся в колее и его подкова, ударившись о камень, высекла несколько искр. Конан, пожав плечами, пустил коня рысью. По мере того, как дорога спускалась к реке, вокруг нее появлялось все больше кустарников. Киммериец инстинктивно приготовил оружие. Кустарник становился все гуще и выше, и через несколько минут уже казалось, будто они едут в зеленом туннеле.
Глава XI
'Чары Смерти'
В сокровищнице и в оружейной было тихо. Окровавленные куски мяса неподвижно лежали на полу. Но вот медленно пошевелилась голова. Открылись глаза, один глаз, ясный и прозрачный, сверкал зеленым огнем, другой был покрыт плотным бельмом, но все же уже не выглядел окровавленным отверстием в черепе.
Через узкое стрельчатое грязное стекло окошка внутрь проникал мутный свет осеннего полудня.
Дернулись обе руки, пальцы на них медленно согнулись и разогнулись. Потом руки, приподнявшись на пальцах, как какие-то кошмарные страшилища заковыляли к голове. Все это происходило в полной тишине, которую нарушало только слабое потрескивание половиц. Руки неуклюжими движениями подкатили голову к стене комнаты и, выровняв, прислонили к ней. Открывшийся рот беззвучно начал произносить длинное и сложное заклинание. Открылись двери между оружейной и сокровищницей, но заклинание не дало возможности увидеть это часовым, которые продолжали нести свою службу с тупостью, свойственной хорошо обученным солдатам.
Потом руки постепенно подтащили все остальные части тела к голове. Вся эта процедура длилась три дня. Прошло еще несколько дней и тело Сунт-Аграма срослось настолько, что смогло приказать рукам приложить голову к шее. Наконец, когда уже все тело было единым целым, чародей приказал рукам прирасти на свои места.
Через десять дней Сунт-Аграм с огромным трудом поднялся и покачиваясь дотащился наверх до своей спальни. Там он без сил упал на кровать и потерял сознание от боли.
В следующие дни, немного окрепнув, он сосредоточился на простейших заклинаниях. Результатом одного из них было то, что Хинневар снова превратился из статуи в помощника чародея. Теперь люди в замке смогли узнать, что Сунт-Аграм отдыхает после очень тяжелого колдовства.
— Отправишься за ними, — шипел Сунт-Аграм, — и узнаешь все, что только можно узнать. Они ищут волшебную кифару, — чародей хрипло рассмеялся. — Но им ее не найти. Всего их ума на это не хватит.
— Да, господин, — склонил голову Хинневар и его длинные засаленные волосы упали на лицо. Он откинул их небрежным движением на спину. — Иду готовить коня.
— Ты с ума сошел! — пролаял с кровати Сунт-Аграм и снова закашлялся. Его легкие еще не полностью исцелились. Кинжал Соланны добросовестно сделал свое дело. — Так ты их никогда не догонишь, — договорил чародей откашлявшись. — Я знаю, на что ты способен в седле.
— Но я имел в виду не обычного коня…
— Ну, разве что так… — задумался Сунт-Аграм. — Нет! — решил он наконец. — Принеси мне книгу Нхараменнон. И пошли сюда какую-нибудь из служанок. Но сначала пусть приготовит мои любимые кушанья. Пока она готовит, я закончу колдовство.
Помощник послушно поклонился, исчез и через некоторое время вернулся в комнату с огромной книгой в руках. Сунт-Аграм с его помощью сел в кровати и, уложив книгу на согнутых в коленях ногах, принялся с трудом переворачивать страницы фолианта.
— Ага, вот оно, — прохрипел он громко. — Открой окно! — приказал он тоном, который не допускал возможности неповиновения.
Некоторое время он молча изучал написанные в книге слова, потом уставился своими злыми зелеными глазами на Хинневара. Он проговорил заклинание так быстро, как будто хороший кучер щелкнул бичом непослушных лошадей. В комнате раздался хриплый рев. Видимо, превращение, произошедшее с Хинневаром не было совсем безболезненным, а тот всегда плохо переносил боль.
В следующее мгновение Сунт-Аграм с удовлетворением следил за тем, как Хинневар исчезает в ночной тьме.
Вскоре после этого раздался стук в дверь и она с визгом отворилась. Внутрь просунула голову любимая служанка Сунт-Аграма. Никто, правда, не знал, чем она ему так понравилась, но она прислуживала чародею уже второй год, чего еще никогда не случалось. Всех предыдущих он рано или поздно использовал
