Если мы сумеем выбраться оттуда, то найдем лодку у пристани.
Конан подошел к борту лодки и перешагнул через него. По мокрой спине мозасара он дошел до Соланны, сел за ней и обнял ее вокруг пояса, опершись спиной о мощный кожистый гребень на спине животного.
Девушка наклонилась к жрецу и крикнула ему в ухо, стараясь перекричать шум и плеск моря:
— Если замечу, что плывем не туда, я дам тебе знать.
Жрец кивнул, оглянулся, проверяя, все ли в порядке, и издал высокий пронзительный крик. Мозасар мощно ударил хвостом и заскользил по волнам. В последний момент перед тем как они начали погружаться в воду, Конан набрал в себя воздух и затаил дыхание. Холодная вода окружила его, а тот слабый свет, который еще прорывался сверху сквозь нависшие тучи, начал тускнеть.
Киммериец крепко держался за пояс Соланны и. как оказалось, не зря, хотя поток воды, грозящий смести их со спины мозасара, немного ослабел, потому что под водой животное не могло плыть так же быстро, как на поверхности.
Через несколько минут Конан начал задыхаться. Он уже попрощался с жизнью и, открыв рот, хлебнул воды. Но то, что заполнило его рот, оказалось не водой, а воздухом. Весь побагровевший от долго задерживаемого дыхания он старался незаметно перевести дух.
Он впервые видел подводный мир и то, что увидел, ошеломило его.
Вокруг мелькали рыбы самых разнообразных размеров, очертаний и расцветки, чуть ниже них волновались поля неизвестных растений. Между их ветвями скользили мелкие рыбки. Немного дальше он заметил длинную полосу песка, по которому медленно полз большой осьминог, таща за собой плоский камень.
Под поверхностью моря не было слышно ни шума волн, ни свиста ветра, это был мир безмолвия. Но не мир спокойствия.
Невдалеке мелькнуло серое гибкое тело акулы, в пасти которой бился хвост какой-то рыбы. Заметив огромного мозасара, акула развернулась и исчезла с такой скоростью, что Конану даже стало смешно.
Впереди показался утес, покрытый чем-то, похожим на меховое одеяло, и это одеяло беспокойно волновалось.
Конан заметил, что большинство рыб старается избежать этого места. Мозасар приблизился к утесу и, тоже уменьшив скорость, поплыл медленно и осторожно.
Теперь было хорошо видно, что странное одеяло состоит из множества мельчайших растений, из стебельков которых торчали щупальца, похожие на осьминожьи.
За утесом разверзлась огромная пропасть, перешедшая вскоре в пещерный лабиринт. Мозасар пробирался по проходам, размеры которых иногда едва позволяли ему проплыть.
— Эй, постой, — крикнула Соланна и хлопнула жреца по плечу. — Мы неправильно повернули…
Она соскользнула со своего места и поплыла назад. Прижавшись к стене коридора в месте, где он раздваивался, она осматривалась, прикрыв глаза.
— Да, — показала она рукой, — надо плыть туда.
Не оборачиваясь, девушка поплыла по следу, который видела только она. Конан, не задержавшись ни на мгновение, последовал за ней. Жрец сильным хлопком по спине попрощался с мозасаром и поплыл за ними. Видимо, они находились не так глубоко, ибо чувствовалось волнение поверхности моря. Они вплыли в большую пещеру.
Конан посмотрел вверх и увидел свое отражение в зеркальной поверхности воды. Ему показалось странным, что здесь было светлее, чем в открытом море, и он хотел поплыть вверх и проверить, но Соланна, схватив его за ногу, стащила вниз.
— Если вынырнешь, заклинание перестанет действовать, — крикнула она ему.
Они плыли дальше. Стены туннеля опять приблизились друг к другу и плыть стало опаснее, ибо волнующаяся масса воды швыряла их на шершавые камни.
Конана одна волна с силой бросила на шероховатую скалу, по выставленная вовремя рука спасла его от удара. Ханнаор не успел так быстро среагировать, и из его плеча, ободранного о скалу, вырвалось полупрозрачное кровавое облачко.
Соланна была легче мужчин и ей до сих пор удавалось избегать опасных царапин, подставляя руки скалам подобно киммерийцу.
Конан вначале опасался, не повредят ли эти столкновения заклинанию, хранящему их под водой, но затем, не видя никаких изменений в себе, махнул рукой и перестал об этом беспокоиться.
Песчаное дно понемногу начало подниматься к поверхности, и вскоре они уже тяжело брели к сухому краю пещеры по воде, доходящей им только до пояса.
Даже здесь все еще чувствовалось волнение моря, и у Соланны, самой легкой из них, несколько раз подкосились ноги.
Высоко над ними светилось что-то, похожее на солнце, но совершенно не греющее. Толстые жилы каких-то металлических руд, вкрапленные в стены пещеры, отражали этот свет, так что казалось, что они находятся на поверхности. Металл был желтым, и у Конана в голове промелькнула мысль, не золото ли это.
Соланна вылезла из воды и совершенно без ил опустилась на землю, закрыв глаза и оперлись спиной о стену. Она тяжело дышала, вода стекала с нее потоками.
Пригладив немного свои короткие светлые волосы, она больше о них не заботилась. У Конана его длинные черные волосы свисали с головы как змеи. А у жреца в воде даже расправилась его кудрявая бородка. Он расчесывал ее пальцами и ждал, когда его спутники придут в себя после столь необычного путешествия.
Киммериец помог Соланне подняться на ноги.
— Нужно идти дальше. Посмотри-ка вокруг, чтобы потом не плутать.
— Этого не требуется, — слабо улыбнулась она. — След настолько сильный, что я думаю, Сунт-Аграм сейчас где-то поблизости.
Конан шел с Соланной впереди, а Ханнаор следовал за ними.
Коридоры перед ними искривлялись, раздваивались, перекрещивались. Им встретилось несколько перекрестков, но Соланна каждый раз безошибочно выбирала направление, в котором оставались следы ее отчима. Но на одном перекрестке она остановилась в недоумении. Растерянно оглянувшись вокруг себя, она не могла выбрать, куда идти.
— Он шел везде, — огорченно сказала она.
— Неважно, — Конан вытащил меч и повернул вправо, — проверим, например, там. Что-то вне говорит, что… — он сделал три, четыре, десять шагов по узкому проходу, и девушка двинулась за ним.
В проходе было не так светло, как в большом коридоре, казалось, что кто-то прикрыл свет занавесками. Но все же можно было различать предметы.
Впереди в темноте сверкнул серебряный луч. Конан инстинктивно выставил перед собой меч, и он с лязгом скрестился с лезвием чужого меча. Соланна подняла руку и из нее брызнул яркий свет, в свете которого Конан увидел падающий слева ему на шею клинок.
Он едва успел парировать этот удар, тщетно стараясь разглядеть своего противника. Меч висел в воздухе и его направляла невидимая рука, принадлежащая невидимому телу. Один из нанесенных подряд сильных ударов Конан не сумел отбить и кончик клинка разрезал ему кожу на плече.
Брызнула кровь, Огромный киммериец, разъярившись, сильно отбил вверх следующий удар противника, направленный ему в живот, и сделал выпад, целясь мечом в то место, где должно было находиться тело врага. Клинок вонзился во что-то плотное и раздался стон. Вражеский меч, находившийся в этот момент на высоте плеча Конана, упал на землю и покатился, тихо звеня. Гигант нанес следующий удар по тому же месту, но на этот раз его меч рассек воздух. Свет, исходящий из руки Соланны, погас, она сделала несколько шагов к месту боя и, нагнувшись к земле, подняла лежащий меч.
— Это один из мечей, принадлежащих Сунт-Аграму, — тихо сказала она.
В отблесках света, падающих из широкого коридора на ее бледное лицо, было видно, как она устала. Постояв, собирая силы, она пришла в себя и подала меч Конану, сказав:
— Сломай же его! Только этим можно отнять у Сунт-Аграма возможность далее использовать
