— Он — Мастер на время твоего отсутствия? — поинтересовалась я.
— Только этого места, — ответил Этан, пока мы спускались к его лоснящемуся черному «мерседесу» — родстеру, уютно примостившемуся между бетонными колоннами. — Я остаюсь Мастером Дома как объединения вампиров.
Он открыл передо мной пассажирскую дверцу и, после того, как я опустилась на черно–красную обивку, закрыл её и направился к водительскому месту. Открыл дверцу, поставил блестящий черный пакет на консоль между нами и сел. Заведя двигатель, он вырулил между колоннами к выезду из гаража; дверь поднялась автоматически, как только он подъехал.
— Эта церемония, — объяснил Этан, — пережиток влияния английского феодализма, формализовавшего систему Домов.
Я кивнула. Из «Канона» я знала, что организация Домов была по своему происхождению феодальной, основанной на вассальном подчинении сеньору, ощущении, что вампир–неофит обязан служить своему господину и верить в отеческое благоволение.
Лично мне неуютно думать об Этане как об отце.
— Покидая замок, — предположила я, — король оставляет инструкции по его защите своему преемнику.
— Точно, — подтвердил он, выезжая на улицу. Протянул руку, поднял подарочный пакет и протянул мне.
Я взяла, вопросительно выгнув бровь:
— Что это?
— Меч должен остаться в машине, — ответил он, — Мы и без аксессуаров будем представлять собой весьма колоритное зрелище.
Оставим на совести Этана то, что он обозвал три с половиной фута стали и кожи аксессуаром.
— Пакет, — продолжил он, — это замена. В какой–то степени.
С любопытством я заглянула внутрь и вытащила содержимое — черные ножны, в которых прятался клинок Это был тонкий агрессивный кинжал с отделанной перламутром рукояткой.
— Он прекрасен!
Я извлекла клинок из ножен: элегантный, сверкающий, из полированной стали и обоюдоострый.
Мы проехали мимо уличного фонаря, и свет отразился от головки эфеса, обнаружив плоский золотой диск (медальон Кадогана в миниатюре). Здесь была выгравирована моя должность: «Страж Кадогана». Этот кинжал сделали лично для меня.
— Спасибо, — произнесла я, поглаживая диск большим пальцем.
— В пакете есть еще кое–что.
Озадаченная, я снова сунула руку в пакет и извлекла другие ножны — две кожаные полоски, прикрепленные к тонкому чехлу. Не просто ножны, а набедренные.
Я взглянула на свою юбку, затем на Этана. На самом деле я не горела желанием надевать подобное украшение, тем более перед ним. Может, просто не хотелось задирать юбку перед носом у шефа. И вероятно, потому, что клинок длиной в несколько дюймов и не будет так эффективен в бою, как катана. Не то чтобы я опасалась нападения светских львов, но случались вещи и более странные. Особенно в последнее время.
Кроме того, на этом приеме я была единственным охранником Этана, и черт меня подери, если я вернусь в Дом Кадогана с раненым Мастером на буксире. Даже если переживу нападение, не вынесу унижения.
Я вздохнула, зная, что проиграла, и решив, что кинжал лучше, чем ничего.
— Следи за дорогой, — приказала я и расстегнула застёжку.
— Я не собираюсь смотреть.
— Хорошо, так держать!
Он презрительно хмыкнул, но не отвел взгляд от лобового стекла. И покрепче стиснул руль. Я наслаждалась этим проявлением его слабости больше, чем следовало.
Я правша, поэтому чуть приподняла пышную юбку справа и вытянула правую руку, стараясь прикинуть, где удобнее расположить клинок для более оперативного применения. Остановилась на участке посередине бедра. Конец чехла оказался почти вровень с подолом. Я застегнула одну застёжку, потом вторую и поерзала на сиденье, проверяя надежность.
Ножны должны сидеть достаточно плотно, чтобы оставаться на месте, когда я выхватываю кинжал. Только так можно обеспечить быстрое и безопасное извлечение клинка. С другой стороны, если перетянуть слишком туго, нарушится циркуляция крови. А это никому не нужно, особенно вампиру.
Когда меня все устроило, насколько этого вообще реально добиться на сиденье родстера, несущегося в сторону пригорода, я вставила клинок. Одним рывком кинжал вылетел наружу, ножны остались на месте.
— Сойдёт, — заключила я.
Я поправила юбку и перевела взгляд на Этана. Мы съезжали на автостраду, движение было неплотным, но вежливость на его лице была чересчур приторной. Он очень старался выглядеть незаинтересованным.
Поскольку мы направлялись в стан врага, я решила, что могу усилить его интерес и поделиться информацией исполнительного Стража:
— Ты никогда не догадаешься, кто записался в ряды фотографов прошлой ночью, — подкинула я наживку.
— Джейми? — Его голос звучал саркастически. Думаю, он пошутил. К сожалению, я — нет.
— Николас.
Его глаза расширились.
— Николас Брекенридж? У Дома Кадогана?
— Собственной персоной. Он был на углу вместе с папарацци.
— А где Джейми?
— Меня это тоже интересует. Я начинаю думать, Саливан, что никакого Джейми нет. Вообще–то он есть, но я не уверена, что настоящая угроза исходит от него. Как минимум, мы не все знаем.
Этан сухо хмыкнул:
— Не впервой! Погоди, ты сказала «прошлой ночью»? Ты видела Ника Брекенриджа рядом с Домом и никому не сказала? Собиралась рассказать об этом мне, Люку? Или еще кому–нибудь, у кого достаточно власти, чтобы справиться с ситуацией?
Я проигнорировала панику, сквозившую в его голосе.
— Я сообщаю об этом сейчас, — заметила я. — Он задал несколько весьма острых вопросов о Домах и Селине. Хотел знать, считаем ли мы ее наказание достаточным.
— Что ты ему сказала?
— Придерживалась официальной версии, — ответ я. — Вы, ребята, очень вовремя дали нам темы для разговора.
— Ты знала, что он вернулся в Чикаго?
Я покачала головой:
— Нет. И то, что он интересуется нами, тоже. Будто одна зараза распространяется по всей семье.
— Полагаю, это вдвойне случайно, что мы едем в усадьбу Брекон.
«Или вдвойне беспокойно, — подумала я. — Вдвое больше подстрекателей в доме».
— Этан, если рейвы могут причинить нам столько проблем — негативное внимание, обратная реакция, — почему мы сфокусировались именно на статье, кто бы ее ни писал? Почему едем в Лоринг–парк, пытаясь уладить вопрос с прессой, вместо того чтобы попытаться прекратить рейвы?
Секунду он сохранял спокойствие, потом серьезно спросил:
— Мы нe пытаемся их прекратить?
Вопрос заставил меня выпрямиться. Будучи Стражем Дома, я полагала, что, если какие–то движения предпринимаются, я стану их частью. Ошибочка вышла!
— О. — сказала я, расстроившись из–за того, что затеваются какие–то тайные действия, а меня не посвятили.