— Зачем ты собиралась в Кадоган?
Мэллори прислонилась к дверному косяку. Было время — пару дней назад, — когда она бы плюхнулась на кровать радом со мной. Но все изменилось, мы утратили чувство легкости и комфорта.
— Катчер хотел со мной встретиться, и мы собирались поговорить с Этаном. Катчер кое о чем… беспокоится.
Было несложно истолковать колебание в ее голосе.
— Из–за меня. Он беспокоится из–за меня.
Она подняла руку:
— Мы беспокоились о тебе. Катчер думал, что ты сдерживаешься во время тренировки и что–то происходит. — Она выдохнула, провела рукой по волосам. — Мы понятия не имели, что ты какой–то диковинный супервампир.
— Сказала женщина, умеющая стрелять файерболлами.
Она закатила глаза и взглянула на меня. Я увидела там что–то — боль или беспокойство, — но оно сдерживалось ее нежеланием быть со мной откровенной. От этого у меня в животе скрутился неуютный узел.
— Для меня это тоже нелегко, — сказала она.
Я кивнула, опустила взгляд, положила подбородок на подушку, лежавшую у меня на коленях.
— Я знаю. И знаю, что ты меня выручила. Прости.
— Выручила, — согласилась она и отошла от двери. Кровать просела, когда она устроилась рядом со мной, скрестив ноги. — И я давила на тебя из–за Моргана. Я просто…
— Мэллори.
— Нет, Мерит, — сказала она. — Черт, просто дай мне закончить. Я желаю тебе добра. Я думала, что Морган — это хорошо. Если нет, быть по сему. Я просто…
— Ты думаешь, что я влюблена в Этана.
— Разве нет?
Справедливый вопрос.
— Я… Нет. Не то, что ты думаешь. Не как у тебя с Катчером. Это глупо, я знаю. У меня есть мысль, идея… Эта чертова идея в духе мистера Дарси о человеке, который меняет свое мнение, приходит ко мне. И однажды ночью я поднимаю глаза, и вот он передо мной. Смотрит на меня и говорит: «Это была ты. Это всегда была ты».
Она помолчала, затем предположила, так тихо, ласково:
— Может, парень, который стоит твоего времени, — это парень, который рядом с самого начала? Который хочет тебя с самого начала?
— Я знаю. Имею в виду, умом я это понимаю. Это просто…
«Признай это, — сказала я себе. — Признай и избавься от этого, по крайней мере, оно больше не будет крутиться у тебя в голове».
— Часто я не соглашаюсь с ним, в большинстве случаев, и он сводит меня с ума, но он зацепил меня. Я знаю, что довожу его до безумия, но мне кажется… я его тоже зацепила. Он что–то во мне ценит. Я другая, Мэллори. Я не похожа на остальных. И больше не похожа на тебя.
Я посмотрела на нее и прочитала в ее глазах печаль и одобрение. Я подумала о том, что сказала Линдси, и повторила ее слова:
— Этан тоже не похож на других вампиров. Своей стратегией, разговорами о союзах; он держит дистанцию.
— Он держит дистанцию с тобой.
«Не всегда, — подумала я, — эта отдача заставляет меня возвращаться снова и снова».
— А ты держишь дистанцию со мной и с Морганом
— Я знаю, — повторила я. — Послушай, насчет Моргана у меня другие соображения. Ты не все знаешь. — Я тоже не все знаю, но не уверена, что готова рассказать об этом — рассказать Мэллори о затяжных отношениях между теперешним и бывшим Мастерами Наварры. — Не имеет значения. Все кончено.
— Кончено?
— Раньше. До того, как она нашла меня. Мы порвали.
Не то чтобы это имело значение. Он не доверял мне, никогда не доверял. Может, его собственная ненадежность; может, слухи, которые ходили обо мне; может, чувство, что я никогда не была его.
Мэллори прервала мои размышления, как обычно, справедливым замечанием:
— Больше всего мы хотим то, что не можем получить.
Я кивнула, хотя не была уверена, кого она имеет в виду — меня или Моргана.
— Я знаю.
С минуту в комнате было тихо.
— Казалось, ты умерла, — сказала она.
Я взглянула на нее и увидела слезы на ресницах. И тем не менее не могла потянуться к ней. Между нами все еще был барьер.
— Я думала, что убила тебя. — Она шмыгнула носом, отсутствующе утерла слезинку. — Катчеру пришлось удерживать меня. Вампиры сходили с ума; думаю, они хотели нас вышвырнуть. Этан проверил у тебя пульс и сказал, что ты жива. Он был весь в крови. Повсюду кровь. Ты тоже вся в порезах и царапинах — руки, щеки. Вы оба конкретно надрали друг другу задницы. Катчер взял тебя на руки, кто–то принес Этану рубашку, и мы сели в машину. Я захватила твой меч. — Она показала в угол, где катана прислонилась к стене, балансируя на головке эфеса. Она была снова в ножнах, — должно быть, Катчер почистил ее. Он с особым тщанием заботился о закаленном в крови оружии. — Он принес тебя сюда.
— Катчер?
Мэллори покачала головой, затем потерла глаза и провела ладонями по волосам, будто сбрасывала эмоционалнное напряжение.
— Этан. Он поехал с нами. Они — вампиры, твои вампиры, — следовали за ним в другой машине.
Мои вампиры. Я стала для нее чем–то иным. Другим существом.
— Катчер сказал, что тебе надо поспать и все заживет.
Я посмотрела на свои руки, которые снова стали бледными и безупречными. Все зажило, как он и сказал.
— Так что Этан принес тебя сюда, и Катчер позаботился обо мне, Линдси и Люке, и мы все ждали внизу. — Она взглянула на меня. — Ты все время была без сознания.
Я посмотрела на нее, мою лучшую подругу, и не призналась в том, что сделала.
Что я снова прошла через какую–то часть превращения и, в дурмане, охваченная жаждой, пила кровь другого существа.
Его кровь. Этана.
И это было словно возвращение домой. Я не могла даже думать об этом, переварить все.
— Я была без сознания, — сказала я.
Мэллори взглянула на меня, но кивнула, может быть не поверив до конца, но не желая затевать спор. Она вздохнула и подалась вперед, обнимая меня.
— Есть причина, почему это называют безнадежно–романтичным.
— А не рационально–романтичным?
— Взвешенно–обдуманно–романтичным.
Я хихикнула и утерла слезы костяшками пальцев.
— Чепуха.
— Не издевайся надо мной. — Она обняла меня, затем отпустила.
— Ты швырнула в меня файерболл. Нокаутировала меня.
«Заставила меня пить его кровь», — подумала я, но не произнесла, будучи не готовой к фрейдистскому анализу, который воспоследует за этим признанием. У меня есть право немножко поиздеваться.
— Это не файерболл, а способ передавать магию. Разновидность круговорота. — Мэллори вздохнула и встала.
