выстроены заграждения из стволов деревьев. Стрелки забрались на деревья, остальные спрятались за насыпями.
Все ждали появления сюней.
Вскоре нападающие вынырнули из леса на противоположном откосе и лавиной покатились в долину. Оказавшись внизу, они рассыпались по сторонам, окружая гору, на которой находились усадьбы хакасов.
Земля дрожала от конского топота. Уже можно было разглядеть небольших, грубого сложения, однако крепких лошадей с низкими и широкими лбами. Сидевшие на них всадники в меховой одежде размахивали мечами, луками со стрелами и громко кричали. Однако Каримай хорошо знал сюней, их стремление прежде всего напугать неприятеля, заставить его без пользы израсходовать стрелы. Подняв руку вверх, он не давал знака вступить в бой.
Это ввело в заблуждение сюней. Они поверили, будто хакасы, захваченные врасплох, попрятались или разбежались. Забыв предосторожность, они гнали своих лошадей в гору.
Когда сюни были уже совсем рядом, хакасы запустили в них целый рой стрел, и не как-нибудь, а отлично прицелившись! Хакасы — хорошие охотники, и всадники стали падать с лошадей.
Послышались крики раненых и умирающих, громкое фырканье лошадей. Уцелевшие сюни растерянно повернули вспять. С той же скоростью, с какой только что нападали, они поскакали обратно в долину и скрылись, захватив с собой раненых и павших соплеменников.
— Они часто так поступают, — объяснил Каримай Увану. — Нападают внезапно и в случае удачи хватают, убивают, уводят с собой мужчин и девушек, женщин, а получив отпор, отступают, не рискуя, и ищут селения, где добыча достанется легко… Однако сюням становится все труднее. Вожди наших племен договорились между собой, как помогать друг другу при обороне, как оповещать о нападении… На сей раз звуки бубна раздались сразу же после того, как сюни, не достигнув цели, отступили от поселка, расположенного недалеко от нас… А сейчас мы послали гонцов к соседям, чтобы предостеречь их. И от них сюни отступят не солоно хлебавши.
Сюни больше не показывались вблизи деревни, и хакасы, выставив часовых, вернулись по домам.
— Почему они нападают на хакасов? — спросил Айстис.
— Хакасы не только охотники и рыболовы, они еще и ремесленники. Таких, как Хакамд, можно встретить в каждом селении. Земля здесь богатая. Она таит в себе множество редчайших камней, золота и серебра. Особенно много здесь железа, которого у сюней нет… Пока сюни правили краем хакасов, им все доставалось даром. А сейчас за все приходится платить…
Вскоре после нападения сюней Айстис подружился с Асмаей.
А случилось это вот как.
Айстис много времени проводил в мастерской Хакамда. Он учился отливать предметы из серебра, ковать железо, резать алмазом камень, изготавливать золотую фольгу… Айстис хотел выучиться отливать предметы так же чисто, как это умел делать только Хакамд. В особенности ему нравилось делать скульптурки и украшения, которые после литья не нуждались в отделке. Хотелось ему и научиться отливать изделия из железа и из смеси золота, серебра и меди.
Скоро Айстис понял, что секрет чистого литья кроется в форме, в которую заливается раскаленный металл. Хакамд отливал не в глиняную форму, как жемайты. Он вылепливал из воска модели отливки, а затем облеплял модель огнеупорной глиной, оставляя в ней два отверстия: одно — чтобы через него залить жидкий металл, другое — чтобы дать возможность выйти газам и воздуху. Когда форму разогревали, воск плавился и вытекал! Так мастер отливал точные копии модели.
Айстис научился отливать бронзовое зеркало.
— Смотри, что нужно сделать, — объяснил Хакамд, — чтобы все радовались твоей работе…
Он показал, как из земли, содержащей медь и олово, можно добыть бронзу. Куски горной породы мастер сыпал поверх пылающего угля, а для того, чтобы выплавить более чистый металл, руду и дрова складывал слоями. В жидкую бронзу он добавлял разные породы, они и придавали зеркалу блеск…
Похожие зеркала были у Номеды. Но они были изготовлены иным способом — путем шлифовки, полирования.
Айстис старался запомнить все, что видел в мастерской, а в знак благодарности подарил мастеру то, что принес с собой, — камни, кораллы, монеты… Перебирая содержимое своей сумки, он нашел на дне несколько кусков янтаря. Хакамд, внимательно оглядев янтарь, сказал:
— Редко, очень редко этот камень попадает в наши края. Мне уже довелось держать его в руках. Это очень дорогой камень! Сказывают, что рождается он в Море Заката, когда солнце краешком касается воды! Это правда?
Айстис почувствовал за спиной легкое дыхание и, обернувшись, увидел дочь мастера — Асмаю, которая широко раскрытыми глазами смотрела на янтарь.
— Тебе нравится этот камень, Асмая? — Айстис впервые обратился к ней по имени и про себя отметил, какое оно красивое.
— Очень… Он такой… спокойный! — ответила девушка.
Айстис взял кусок янтаря и вложил его в руку Асмаи. Девушка очень осторожно сомкнула ладонь.
— Он такой теплый! — произнесла Асмая и как бы неохотно вернула янтарь.
Таким было начало их дружбы…
Теперь уже Асмая, Айстис и Уван каждый день встречались в мастерской, вместе бродили по поселку, по роще и без конца беседовали между собой. Асмая расспрашивала Айстиса про янтарь, про людей и жизнь… Уван с трудом успевал переводить. Видя, что Асмая сопровождает свои вопросы проникновенным взглядом и выслушивает ответы, как бы мечтая, он все больше мрачнел.
— Если бы я могла увидеть море, которое выносит на берег янтарь! — сказала она, покачивая в руке кусочек янтаря, который Айстис ей подарил назавтра же после той встречи в мастерской. — Если бы я могла…
Все чаще Асмая звала с собой на прогулку Айстиса одного. Правда, они не могли разговаривать, но им хватало языка жестов и взглядов. Они бродили но окрестностям с утра до вечера, забыв о еде, обо всем на свете.
Во время одной прогулки Асмая спела ему несколько песен, исполнила красивый танец, который рассказывал о птицах, деревьях, небе и солнце, а возможно, и о чем-то совсем другом…
Глядя, как танцует Асмая, Айстис задумал вручить ей подарок на память. Он и сам не мог бы объяснить, почему ему хотелось, чтобы Асмая помнила о нем…
«А если сделать такое же ожерелье, как у Угне?» — подумал юноша и взялся за дело.
Хакамд внимательно наблюдал, как трудится молодой гость. Он даже ахнул, когда Айстис расколол довольно крупный кусок янтаря на мелкие части, просверлил в них отверстия и нанизал на тоненькую бечевку. Мастер показал Айстису, как надо сверлить, чтобы янтарь не крошился.
Когда в мастерскую приходили Уван или Асмая, Айстис прятал свою работу. И он и мастер молча улыбались, словно заговорщики. Хотя вряд ли мастер догадывался, для кого предназначено ожерелье.
Наступил день, когда работа была завершена.
Мастер одобрительно покивал головой. Ожерелье понравилось и самому Айстису. Оно получилось именно таким, какое он хотел изготовить. Повертев ожерелье в руках на ярком солнце, он взял алмаз и па самом крупном янтаре вырезал линию лица Асмаи.
Мастер вопросительно поднял брови.
Ответить Айстис не успел. Вошла Асмая и позвала его на прогулку.
Работу он продолжил на следующий день. На другом осколке янтаря он вырезал очертания берега и моря, а оставшийся кусок янтаря разрезал на две части и сделал из них подвески.
На пороге показались Асмая и Уван.
— Вот негодница! — сказал Уван. — Она хочет потащить нас к обрыву. Там, дескать, расцвел дикий
