моргнул, не веря собственным глазам. Потом рассмотрел на её форменном комбезе под яркой полосой, выделяющей инструктора, знак командира взвода и скрещённые мечи участника реальных боевых действий (отличие, которым сам он, к
слову, похвастать не мог). Рассмотрел – и снова моргнул. Рядом с этой красавицей шагал какой-то капитан, тоже имеющий и полосу инструктора, и метку ветерана. А между этой парой в комбинезоне цвета «пехота, полевой вариант», но начисто лишённом каких-либо иных знаков различия, даже непременного креста воинской касты, шагала моложавая хмурая женщина.
Или… или не моложавая, а просто кажущаяся значительно старше своего возраста?
Словно в ответ на мысли полковника (подавив дрожь, Давирра подумал, что «словно» тут может быть лишним) та, на кого он смотрел, сама окинула его взглядом и негромко сказала что-то своим спутникам. Все трое дружно сбавили шаг и
направились к полковнику. Очень дружно. Так, словно кожей чувствовали друг друга.
Подошли.
Встали.
– Полковник Давирра Сарот, – представился Давирра, салютуя. – Сарина Келл Морайя?
В хмуром встречном взгляде неожиданно мелькнуло нечто, подозрительно напоминающее искру юмора.
– Вы правы. Я – наследница того самого Морайя. А это новые инструкторы тренинг-базы «Каменный кулак» по боевой и тактической подготовке, Зилен и Миреска. Трое других членов группы задержались на орбите.
– Ага, – небрежно вставила красавица, – готовят выброс. У вас тут, говорят,
часто бывают дожди из огня и камня, так что пейзаж в любом случае не пострадает.
– Выброс? – переспросил полковник. Моргнул раз и ещё раз. – Вы хотите сбросить с орбиты на поверхность…
Умолк.
– Хотим, – подтвердил виирай в чине капитана. Как там его – Зилен?.. – Это моя инициатива. Будет хорошим началом учений, если бойцы получат первый инструктаж по пути к образцам новой брони, наденут их в точке выброса и вернутся на базу уже своим ходом. Очень… мобилизующе, на мой взгляд.
Давирра обнаружил, что ему нечего сказать. Совершенно нечего.
Чтобы вчерашние сопляки, едва успевшие (если успевшие!) выучить пехотный устав и только-только познакомившиеся со старыми учебными образцами АБ, простыми
настолько, насколько это вообще возможно, сходу разобрались в системе управления новейшей бронёй?
– Да расслабьтесь вы, – проницательно сказала Сарина, снова фокусируя на себе
его внимание. – «Серефис М12» – это не просто активная броня, а чудо технической
мысли. Управляется через нейроинтерфейс. Освоиться с ней проще, чем с туфлями на высоком каблуке.
– Это уж точно, – Миреска. – Сарина знает это не понаслышке. Она сама разобралась с управлением всего за арум-цикл.
– Меньше, – возразил Зилен.
– И это при том, что эти озорники устроили мне тест-сюрприз, – добавила Сарина с плохо скрытой гордостью.
Полковник тупо смотрел на руку Мирески, покровительственно опирающуюся на плечо Сарины (Владеющая! Не просто дочь, а наследница того самого! Главный Узел!) и смутно чувствовал, что его понимание ситуации, устав бороться со стихией, погружается всё ниже и ниже. К самому дну. В тину, мрак и тупое молчание.
– Вы не покажете нам базу? – донёсся откуда-то медлительный, странного тембра голос. Заданный им вопрос оказался чем-то вроде верёвки, брошенной упавшему в колодец.
– Да, конечно, – сказал Давирра. – Идите за мной.
Обмен мыслями.
Это был самый свежий из освоенных пси-трюков. На полноценный обмен трюк не тянул, являясь чем-то более эфемерным, возможным лишь благодаря рангу и чувствительности Сарины. После простого сигнала, который могла подать одна из них, Сарина обостряла свою чувствительность к определённой «полосе» мысленных сигналов, считывая то, что Миреска туда «выложит». А поскольку воспринять ответ самостоятельно Миреске было не по силам, Сарине приходилось «втискивать» его в мозг подруги. Втискивать точно так же, как при ментальном вторжении, только, разумеется, гораздо мягче. В целом этот «обмен мыслями» был похож на обычный разговор в немного ускоренном темпе. С той разницей, что услышать его не мог никто, кроме них двоих.
«Мы не перестарались? Сдаётся, ты опрокинула уж слишком много представлений о мире, с которыми этот бедняга свыкся».
«Есть немного. Но по-настоящему перестараться в таком деле трудно. Вот увидишь: теперь, когда в глазах полковника мы стали чем-то вроде стихийного явления, он будет готов согласиться со всем или почти со всем, что мы предложим».
