— Не, Там по-другому: «ответа», «привета»... — стал припоминать Боинг и запоздало хохотнул. — Про лошадь — это рулёз. Как в анекдоте: приходит лошадь в бар...
— Знаю, — перебил Петька. — «И добавьте в коктейль капельку никотина».
— В натуре! — Боинг посмеялся, чтобы скомканный Петькой анекдот не пропал зря, и спросил: — Соловей, а ты правда в Алентьеву втрескался?
— Сам не знаю, — признался Петька. — Иногда смотрю на нее и за руку взять боюсь. Такая она хруп кая. Как изо льда.
— Алентьева?! — изумился Боинг. — Она больше меня на турнике подтягивается!
— Я не про то, — сказал Петька. — Тебе, Боинг, не понять.
— Мне?! Да я на год и два месяца тебя старше, сосунок! Я, если хочешь знать, с Нинкой из кафе...
Маше не хотелось знать, что собирается сказать Боинг, и она кашлянула.
— Эй, кто там? — крикнул Петька.
— Я там.
— Маш, ты? — Петька взбежал к ней по лестнице. Изо рта у него еще валил табачный дым.
— Ну и что ты учудил? — спросила Маша. — Разве ты не понимал, что меня подставляешь?
— Не-а, — понурился Петька. — Кто ж знал, что Деревяныч тебе пару вкатит!
— Деревяныч?
— Не я же! — с вызовом ответил Петька.
Он действительно ничего не понял! Маша взорвалась:
— Клоун! Тебе что, жалко было сказать: «Да, Дмитрий Ваныч, это я списывал»? Нет, ты молчал, как партизан на допросе! Тебе надо было выпендриться, показать, какой ты герой!
— Алентьева, хорош Соловью ботанику читать! — крикнул снизу Боинг.
— Это еше не ботаника, — остывая, буркнула Маша. — Я еще по морде ему не дала, а очень хочется.
— Чего она? — удивился Боинг. Петька объяснил:
— Прикинь, это у нее первая двойка в жизни!!
— В натуре первая?
— В натуре, — подтвердила Маша.
— Ну, тогда рули сюда, у меня еще сигареты есть! — позвал Боинг. — Добро пожаловать в наш клуб. Велком, Алентьева. Салям алейкум.
Маше было все равно. Если ты за какие-то полчаса впервые в жизни схватила двойку и прогуляла урок, то почему бы не попробовать сигарету?
И она попробовала. Три затяжки.
Голова закружилась, стены побежали, и Маша села на ступеньку. Боинг отобрал у нее сигарету и сунул себе в рот, проворчав:
— Обслюнила всю. Больше не дам, а то еще рвать начнешь.
— Что рвать? — не сообразила Маша.
— Не что, а чем. Чем завтракала, тем и вырвешь.
Маше не понравилось, что Боинг разговаривает свысока, и она сказала:
— Это все, что ты можешь: по лестницам окурки смолить?
— А что еше надо белому человеку? — удивился Боинг. — Урок прогуливаем, курево есть. Может, возьмем пивка и свинтим к морю?
— Мелко плаваешь! — отрезала Маша. Хотелось доказать, что Петькины игры с Деревянычем и Бонины сигареты — просто детский сад. А вот она, Маша, такое сделает... — Я в подвал пойду! А вам слабо?!
— Че я там не видал? — начал Боинг, и тут до него дошло: — Белого Реалиста?
— А кого ж еще?
Боинг хмыкнул:
— Ветер тебе в корму, прогуляйся туда и обратно. Там, знаешь, какой замочище поставили! Как в банке.
— Знаю, — кивнула Маша. — И знаю, где ключ.
— Это все знают: у директора. Он даже завхозу его не дает.
— Замки не продаются с одним ключом. Боинг с Петькой переглянулись.
— Не томи, Маш. У кого второй? — спросил Петька.
— Считайте, что у меня! — торжествующе выпалила Маша.
Ей поверили сразу.
