значит. Я, конкретно, поехал за адвокатом, да что юлку… Сгорел босс! Ни за что сгорел!
— Как это ни за что? — не поверила Маша. — Нельзя же просто так посадить человека в тюрьму!
— На кейсе нашли отпечатки пальцев босса. А в кейсе, сама знаешь, было не мороженое, — объяснил Вадик. — Пропал, пропал босс! Засудят его из-за этой мины!
— А вот не надо было врать, — сказала Маша. — Признался бы сразу: «Да, кейс был мой, но про мину я не знал». Он же не виноват, что его хотели взорвать!
— Не виноват, — поддакнул Вадик.
— Не виноват, а врал, как будто виноват! «Это не мой кейс, мой воры с поезда сбросили…» Конечно, Настенька подумала, что он знал про мину. Да еще ты ему врать помогал!
— Ну, помогал… — Вадик по-детски хлюпнул носом. — Я одно знаю: у босса все по совести. Если он врал, значит, тоже по совести.
— А так бывает?
— Да сколько хочешь! Ты, что ли, ни разу не врала, чтобы подружку отмазать?
— Врала, — призналась Маша, думая о Розке. Не вовремя ее папка угодил в тюрьму. Если об этом узнает Малик, он украдет Розку и в далеком горском селе сыграет свадьбу. А когда разъяснится эта история с чужой миной в кейсе, миллионера выпустят, но будет уже поздно: его дочка станет женой в одиннадцать лет.
— Малик знает? — спросила Маша.
— При чем тут Малик? — удивился здоровяк. — Хотя и Малик тоже… Ты пойми главное. Босс богатый, но его богатство — не в деньгах. Его богатство — рынок, магазин, засолочный цех, который только начали строить, какие-нибудь персики, которые сейчас едут по железной дороге. А живых денег боссу всегда не хватает. Наоборот, у него долгов куча. Вот, за квартиру еще не все выплатил. Это нормальное дело: в торговле каждую минуту ты кому-то должен и тебе кто-то должен. Но если завтра все, кому босс должен, узнают, что он в тюрьме…
— Они придут за своими деньгами, — поняла Маша.
— Придут. И у босса ни копейки не останется.
— Как же не останется? Чужие деньги отдаст, а свои-то должны остаться!
Вадик с задумчивым видом взял еще один банан, очистил и прикончил, опять не разжевывая. Было похоже на то, как фокусник глотает кинжал. Маша подумала, что у него внутри два банана так и стоят один на другом.
— Так ему и свои деньги придется отдать, — непонятно сказал Вадик.
— Но почему?
— Потому что персики еще не доехали. Их можно продать, но дешевле, чем когда они будут лежать на прилавке. Потому что цех еще не готов. Через полгода в нем начнут солить рыбу, и цех принесет большие деньги. Но если сейчас продавать голые стены без крыши, за них не дадут даже цену кирпичей, из которых они сделаны. Потому что квартиру за три миллиона долларов тоже нельзя прямо сейчас продать за три миллиона долларов. Это не спички. На нее можно и за год покупателя не найти.
— А Прибытков? — подсказала Маша.
— Прибытков себе на уме. Это раньше он канючил: «Ахмед, продай за три миллиона сто, продай за три миллиона двести». А когда узнает, что боссу срочно нужны деньги, он и половины не даст!
Вадик сокрушенно покачал головой и, как полено в печку, задвинул в себя еще один целый банан. Маше показалось, что уж этот нипочем не влезет, будет торчать изо рта. Но здоровяк и его сглотнул.
— Это конец, — простонал он. — Теперь охрану разгонят, прислугу разгонят, продавцов разгонят, рабочих на стройке разгонят… Человек двести останутся без работы!
Вот этого Маша не понимала.
— Найдут себе другую, — беззаботно сказала она. — Какая продавцу разница, у кого в магазине торговать, у Темирханова или у Пупкина?
— А я? — обиделся Вадик. Маше показалось, что сейчас он добавит, как Карлсон в мультике: «Я же лучше, лучше собаки!» Но здоровяк завел свое обычное: — Без пистолета кто меня возьмет в охранники?.. А другие? Какой-нибудь продавец заслужил у Темирханова отпуск, а Пупкин ему скажет: «Отработай год, тогда пойдешь». Но это еще ничего. Скорее Пупкин уволит наших продавцов и возьмет своих, проверенных. В торговле без проверки нельзя. Когда берут незнакомого человека, его ставят младшим продавцом в отдел газированной воды без сиропа и еще год присматриваются: вдруг он воду пьет?.. Нет, без босса нам всем труба!
Вадик встал, прихватив из вазы яблоко, и пошел к двери.
— Надо сказать Жаннат, чтобы не прятала ключ от холодильника. Теперь не от кого прятать, — с горечью заметил он. — Да, я про дедушку твоего кое-что разузнал. В курских больницах его нет, завтра будут искать в военных госпиталях.
— Как нет? — испугалась Маша. — А твои бизнесмены не могли что-нибудь напутать?
— Это вряд ли. Они продают овощи в больницы и знают всех тамошних начальников. Если им сказали, что твоего деда нет, это значит «нет», а не «ой, медсестра что-то напутала»… Не расстраивайся, — добавил Вадик. — Говорю же, завтра его в госпиталях поищут. Раз твой дедушка военный, то где ж ему быть, как не в военном госпитале?
— Конечно, где ж ему быть, — согласилась Маша.
Вадик ушел, а она еще долго смотрела в закрывшуюся за ним глупую розовую дверь.
Беда в том, что в военный госпиталь не положат человека без военных документов, а у Деда не было никаких. Он же только недавно вернулся из Америки, а там не дают документов русским полковникам. Дед ждал, что со дня на день его уволят на пенсию и дадут обычный паспорт и пенсионную книжку. А пока жил с тюремной справкой на английском языке и все время попадал из-за нее в неприятности. Не каждый милиционер мог прочитать эту справку, зато почти каждому хотелось на всякий случай посадить Деда за решетку и ждать распоряжений начальства.
Недавно к справке добавилась телеграмма президента. Тоже, конечно, не документ с фотокарточкой, но штука солидная. На бело-сине-красном бланке, как государственный флаг, с надписью «Правительственная».
УКРОПОЛЬ ГЕНЕРАЛ-МАЙОРУ АЛЕНТЬЕВУ Н Г ТЧК ПРОШУ ПРИБЫТЬ В КРЕМЛЬ ДЛЯ ЛИЧНОЙ ВСТРЕЧИ 30 АВГУСТА В 16 ЧАСОВ ТЧК ПРЕЗИДЕНТ РФ ПОДПИСЬ
Ошибка в звании (Дед же полковник, а не генерал) добавляла телеграмме веса. Сейчас Маша только на нее и надеялась. Хорошо, если нашелся в Курске добрый военврач и взял Деда в госпиталь без документов, с одной телеграммой. А так — неизвестно, что и думать.
Глава XII
БОБА СТАНОВИТСЯ МУМИЕЙ
Пора снова появиться на этих страницах проводнику четвертого вагона Бобе Балабанову.
Его воровская роль в нашей повести еще не кончилась, хотя Маша узнает об этом гораздо позже.
Боба не помнил взрыва. Захлебываясь побежавшими от счастья слюнями, он раскрыл миллионерский кейс… Какие-то винтики, пакетики, толстая книжка… А ДОЛЛАРЫ ГДЕ?! В Бобином воображении кейс был наполнен тугими пачками «зеленых». Он уже мысленно сосчитал их: два ряда по шесть пачек, в каждой сто купюр по сто долларов — сто двадцать тысяч! Жалко, что кейс тонкий, второй слой не поместится, а то бы вышло почти четверть миллиона. Но уж сто двадцать тысяч Боба считал своими. И вдруг — обман!
Если бы тогда в купе проводника ворвался Темирханов, Боба загрыз бы его и проглотил, не разжевывая. Миллионер называется! Крохобор! Помоечник! Набил кейс дрянью и сидел, к сердцу прижимал!
В ярости Боба схватил книжку, собираясь запустить ее в окно, и вдруг стало темно и очень больно. С
