То, что полковнику средь бела дня понадобился фонарик, уже говорило о многом.
Глава XXVI
ОПЕРАТИВНОЕ ЗАДАНИЕ
Дед успел встать и теперь куда-то звонил из кабинета Сергейчика. Минут через пять он позвал к себе Машу и Кэтрин. Мама продолжала увлеченно болтать с тетей Ирой, а в нескольких шагах от нее за плотно закрытой дверью шло расследование.
— Федоров пришел в сознание, но к нему не пускают, — сказал Дед.
Кэт непонимающе вскинула брови.
— Это человек из разбитого 'жигуленка', Маша тебе расскажет. Вот что, девочки: ждать нам некогда, езжайте в больницу, проберитесь в палату к Федорову и спросите, ч го он видел в подвале.
— Кто же нас пустит? — возразила Кэт.
— А мы проведем операцию внедрения. Будете практикантками из медицинского училища. Вот вам адрес магазина 'Рабочая одежда' — это недалеко, — купите себе белые халатики… — Дед выложил на стол деньги и листок с адресами. — Корпус, номер палаты — вес здесь. Боткинскую больницу найдешь?
Кэтрин кивнула.
— Во дворе больницы должен быть щит с планом. Подойдете, разберетесь, — продолжал Дед. — Главное — держитесь уверенно. Лучше три раза ошибиться и заглянуть не луда, чем один раз кого-то спросить. Если очень нужно, спрашивайте больных, в крайнем случае врачей. Мимо пожилых санитарок идите не оглядываясь: они любят власть показать.
— А если все-таки прицепятся? — спросила Маша.
— Тогда вы учитесь в медучилище номер восемнадцать. Руководитель практики у вас доктор Цодиков из торой травматологии — он сейчас болеет. В училище вам дали направление на практику и дневник. Он не такой, как школьный: туда записывают, какую работу вы делали каждый день, а отметок не ставят. Так вот, ваши направления и дневники у доктора Цодикова. Повторите.
На двоих Маша и Кэт вспомнили все. Дед заставил их по десять раз повторить слово 'травматология', чтобы оно легче проскакивало, и с довольным видом кивнул.
— Доктор Цодиков из второй травматологии, а Федоров лежит в первой, — заметила Маша. — Это ничего?
— Это как раз и придает вашей 'легенде' минимальную прочность. Ваш руководитель практики заболел, и вас отправили в другое отделение. Во второй травматологии знают, что у Цодикова нет практикантов. А когда вы придете в первую, там не станут проверять. Допустим, спросят вас: 'Девочки, а кто вас к нам направил?' — Дед требовательно посмотрел на Кэт.
— Не знаю… Женщина, — растерялась она.
— Так и отвечайте! Никто эту женщину искать не будет. Но 'легенда* — на крайний случай, если не удастся избежать объяснений. А так — заходите в корпус; лица приветливые, но занятые; на хорошей скорости идете по коридору, находите нужную палату… — Дед подумал и добавил к деньгам и записке на столе маленький цифровой диктофон. — Если будет возможность, запишите ответы Федорова. Но не настаивайте, чтобы он говорил под запись: если не захочет, то и не надо.
— А он вообще станет с нами говорить? — засомневалась Кэтрин.
— Думаю, станет. Покушались на его жизнь. Я почти уверен, что его не только избили, но и аварию подстроили. | А когда у человека болит каждая косточка, ему очень хочется отомстить. Так прямо ему и объясните, что папа то- | же пострадал от его врагов и собирается их наказать. Можете для весомости сказать, что папа полковник. Идите без плащей, сейчас не холодно. Халаты наденете, как толь-] ко войдете на территорию больницы… Да, еще примета для достоверности: по-латыни нижняя челюсть — 'мандибуля', малая берцовая кость — 'фибуля', а 'фибулей по мандибуле' — шутка всех студентов-медиков… — Дед встал из-за стола. Вид у него был торжественный. — Ну, вперед и с песней!
И Маша с Кэтрин пошли, хотя и без песни.
— Ма, мы к однокласснице! — заглянув на кухню, соврала Маша.
— К Тане Бубновой, — добавила Кэт.
Мама доверчиво заулыбалась и сказала тете Ире:
— Как хорошо, что девочки сразу подружились!
Максим ждал на лавочке у подъезда.
— Я уже ничему не удивляюсь, — сказал он. — Вот, оказывается, вы живете вместе. А зачем в школе ваньку валяли?
— Я ее нелюбимая кузина из провинции, — объяснила Маша.
— Кошмар! — подхватила Кэт. — Она не знает, в какой руке держать вилку, в какой семечки.
— Зато ты не можешь блин съесть без ножа! — огрызнулась Маша и закончила: — Вот мы и ссоримся.
— Пойдем, что ты перед ним распинаешься, — дернула се за руку Кэтрин.
— Я с вами! — объявил Максим.
Маша вспомнила, как он плелся за ней по Тихому тупику, и затосковала. Она еще тогда вывела формулу тряпочных людей: 'Упорство минус гордость равняется занудству'.
— Тебя туда все равно не пустят, — сказала Кэтрин.
Максим надулся:
— Это куда?
— Куда, куда… В женский туалет! Ну что ты вылупился?! Говорят тебе: у нас дома трубу прорвало, в платный туалет бегаем. Отвали, моя черешня, по правому борту!
И, не оборачиваясь на остолбеневшего Максима, они выскочили со двора.
Глава XXVII
ОПЕРАЦИЯ 'ЗОЛОТАЯ ЖИЛА'
Въезд в больницу преграждал шлагбаум, в будке за стеклом сидел охранник. Маша и Кэт не знали, какое у него задание — может, не пропускать восьмиклассниц? Они дождались, когда шлагбаум откроют для санитарной машины, и за ее бортом шмыгнули за ограду. Операция внедрения развивалась успешно. Увидели огромный шит с планом больницы, спрятались за ним и вышли уже практикантками в белых халатах. План был понятный, номера на больничных корпусах крупные. Маша и Кэт пошли, не озираясь, с приветливыми, но занятыми лицами, как учил Дед.
Мелкие чистые лужицы разлетались под ногами практиканток. Санитарки в надетых поверх халатов куртках от больничных пижам везли в разные стороны тележки с большими кастрюлями. Надписи на кастрюлях были неаппетитные: 'Гнойное отд.', 'Ревматология'. На Машу и Кэт санитарки поглядывали с неудовольствием. Им хотелось сделать девчонкам замечание за то, что они молодые и не везут 'Гнойное отд.'. Помня предупреждение Деда, практикантки задирали носы и ускоряли шаг.
— Ты на меня здорово злишься? — спросила Кэтрин.
— Как тебе сказать… Здорово я бы злилась, если бы ручки свистнула ты, а не Ступа… Но ты знала?
— Полкласса знало, — опустив голову, буркнула Кэтрин.
— Это не нарушает условий перемирия, — великодушно решила Маша. — Лучше скажи, ты 'Золотого сокола' вчера нашла?
Ответ был ошеломляющим:
— Ага. Металлодетектор для поиска самородков на золотых приисках. Чума, да? Что ли, на нашей улице золотая жила?
