Сигрид, негромко сказал ей внутренний голос, если тебя влечет к Тенгвальду Ларсену, это вовсе не значит, что ты обязана уступить соблазну. Держи себя в руках, вот и все. Тебе вполне по силам продержаться два месяца, оставшиеся до возвращения родителей Лотты и Ловисы.
К тому же Тенгвальду нет до нее никакого дела. В этом Сигрид была уверена. Конечно, если она не станет сама кокетничать с ним…
— А этого не случится, — пробормотала она себе под нос, сделала глубокий вдох, шумно выдохнула и постепенно овладела собой.
Да, верно. Самое главное в жизни — это спокойствие.
Если она решит, что эта ситуация ничем не угрожает ее планам, так оно и будет.
Тем более что для Тенгвальда она — всего лишь временная няня, присматривающая за его племянницами. Нет, волноваться не из-за чего.
Тенгвальд лежал с открытыми глазами и тупо пялился в потолок. Десять минут назад он слышал, как в ванной текла горячая вода. Видимо, Сигрид не могла уснуть и решила принять ванну.
Сначала он боролся с воображением. Пытался не думать о том, как она стаскивает с себя ночную рубашку и вылезает из кружевного белья. Но чем сильнее несчастный Тенгвальд пытался избавиться от непрошеных мыслей, тем настойчивее они становились.
Он видел, как она поднимает сначала одну точеную и упругую ногу, потом вторую и погружается в воду. Пот тек по его лбу, пульс частил. Тенгвальд сбросил простыню, надеясь избавиться от овладевшего им жара.
Это было неправильно. Он давно решил, что работа для него важнее всего остального. Всего, ясно?
Увы, это была не грубая похоть. При мысли о Сигрид внутри разливалось странное блаженное тепло. Может быть, это и есть чувственность? Впрочем, какая разница? Это ничем не кончится. И долго не протянется.
Он перевернулся на бок, взбил подушку, лег поудобнее и стал ждать прихода сна. А когда ничего не вышло, попросил небеса избавить его от этой пытки.
Однако вскоре Тенгвальд снова лежал на спине, глядя в потолок… и мечтая об обнаженной няне.
На следующий день, сидя в лаборатории за рабочим столом, он взял ручку с намерением занести в журнал наблюдений данные о росте побегов. Однако нужная цифра растаяла в его мозгу, как снежинка на теплой ладони.
Черт побери, но он же провел измерения! Причем только что!
Доктор Ларсен бросил ручку и пошел к лотку, прихватив линейку. Но когда наклонился к изящным росткам, перед его умственным взором предстали глаза цвета лаванды. Он выпрямился, сам того не сознавая, склонил голову набок и стал думать о том, какого цвета у Сигрид волосы. Конечно, они были светло-русыми, но это определение показалось ему слишком простым. Требовалось найти новое, не такое избитое. Более светлые пряди придавали им оттенок… оттенок платины. Он улыбнулся. Точно. Платины.
Тенгвальд вернулся к рабочему столу, положил линейку, взял ручку… и только тут вспомнил, что так и не провел измерения.
Он положил ручку и потер лицо руками. Работа не клеилась с самого утра. Он не мог сосредоточиться. И все из-за Сигрид.
Ночью воображение едва не свело его с ума. Он представлял ее в ванной: теплая вода журчит вокруг ее матово-белого тела…
Что это со мной? Просто курам на смех! Он вздохнул и выключил настольную лампу. Нужно было на время оставить лабораторию. Тенгвальд посмотрел на наручные часы и понял, что снова пропустил обед.
Он засунул лоток с побегами в ростовую камеру, закрыл журнал наблюдений и поставил его на полку. Утро вечера мудренее. Может быть, завтра в голове прояснится и он сможет сосредоточиться.
Тенгвальд запер дверь лаборатории и пошел к дому. Уже стемнело. Он прошел через заднюю дверь и плотно закрыл ее за собой. Издалека доносились приглушенные звуки телевизора.
— Привет, девочки, — сказал он, войдя в гостиную. А потом посмотрел на Сигрид. — Привет.
На его лице расплылась широкая улыбка.
А когда Сигрид улыбнулась в ответ, он ощутил настоящее блаженство.
— Проголодались? — спросила она. — Вы пропустили обед. — Уголок ее рта приподнялся. — Опять.
Она улыбается ему… заботится о нем… У Тенгвальда тут же затвердело в паху.
— Да… То есть… проголодался.
С чем связан твой голод? — спросил его внутренний голос. С едой? Или с Сигрид?
Тенгвальд тут же опомнился. Он ведь уже говорил себе, что уступать влечению не следует, верно? Прочные отношения не для него. К этому выводу он пришел уже давно.
— Ладно, — сказала Сигрид, поднимаясь с дивана. — Я вам что-нибудь приготовлю. — Она посмотрела на девочек. — А вам принесу попкорн и сок. Согласны?
Двойняшки дружно закивали.
— Пойдемте, — тихо сказала она Тенгвальду.
Почему он не возразил? Почему не сказал, что может сам о себе позаботиться?
Почему, почему… Потому что хотел видеть ее плавно покачивающуюся округлую попку, вот почему.
Сигрид положила в микроволновку пакетик с попкорном и включила печь. Потом вынула стаканы и сказала:
— Лотта и Ловиса попросили приготовить на обед суп и горячие сандвичи с сыром. Суп остался. А чтобы сделать вам сандвич, нужна всего пара минут. Согласны?
— Согласен. Большое спасибо.
Она налила в стаканы сок и поставила на стойку миску для попкорна. Потом подошла к холодильнику, вынула банку с остатками супа, сыр, масло и достала из пакета два кусочка хлеба.
— Как вы узнали? — спросил Тенгвальд, не в силах скрыть удовольствие.
— Что узнала? — удивилась Сигрид.
— Что я люблю хлеб из заварного теста?
— Я не знала. Просто взяла то, что лежало в хлебнице.
Тенгвальд умолк, чувствуя себя дурак дураком.
— Я сам могу взять себе поесть. В ваши обязанности это не входит.
— Не имеет значения, — быстро ответила Сигрид. — Просто я… — Она запнулась.
Он пристально посмотрел ей в лицо. Тогда Сигрид вздохнула и призналась:
— Хочется поговорить со взрослым человеком. Поймите меня правильно, девочки чудесные, но каждую минуту спрашивают почему то или почему это… Вы меня понимаете?
Ее негромкий смех заставил Тенгвальда немного успокоиться.
— Конечно, понимаю, — с улыбкой ответил он.
Сигрид неторопливо намазала хлеб маслом и положила сандвич в сковородку. В этот момент микроволновка коротко свистнула, давая сигнал, что цикл закончился. Сигрид быстро выложила попкорн, а затем поставила миску и стаканы на поднос.
— Последите за сандвичем, — сказала она. — Я сейчас вернусь.
Вот и отлично. В одиночестве ему будет легче собраться с мыслями и решить, что делать дальше.
Лучше всего бежать отсюда без оглядки. Придумать какое-нибудь объяснение и унести обед к себе в кабинет.
Хотя нет, это будет грубо. Сигрид живет в его доме. Присматривает за его племянницами. Хозяин обязан быть любезным, верно?
Кроме того, она сказала, что хочет отдохнуть от болтовни с пятилетними малышками.
Как только Тенгвальд закрыл глаза, ему представились аккуратно уложенные волосы цвета платины. Он неторопливо вынимает из них заколки, погружает пальцы в густые шелковистые пряди…
— О нет!
