ее надел, взъерошив короткий и жесткий ежик волос.
Брук осталась сидеть, наблюдая за его резкими движениями. При близком рассмотрении она заметила на его теле еще несколько шрамов и теперь думала о том, как ему было больно. Был ли с ним кто-то рядом в эти минуты, успокаивал ли, помогал?
— Не вздумай зарыдать, — жестко предупредил Дэн, выводя ее из этого сострадательного состояния.
Из просто Дэна Хоука он снова стал детективом Дэном Хоуком. Брук пришлось не по душе это превращение. Он воспользовался своим служебным положением как щитом, чтобы избежать тем, которые ему не хочется обсуждать! Мужчины — это сильные, выносливые существа, покорители мира, победители и все такое, и они терпеть не могут, когда их жалеют… А Брук не удержала эмоции в узде, и теперь он бесится!
И еще как! В голове Брук даже мелькнула какая-то дикая мысль, что Дэн тоже посещал курсы актерского мастерства в каком-нибудь подвале и теперь неумело и с тем же эмоциональным накалом, что и Глория, пытается изобразить что-то вроде здоровой злости.
— Вот еще! — Брук фыркнула — все-таки кое-чему научилась у Глории! — и отправилась за своей сумкой.
Если Дэн нашел все, что она просила, то содержимое этой сумки должно стать спасением от безделья и разгулявшихся нервов.
14
Дэн оторвался от телевизора и посмотрел на Брук, которая, устроившись на уголке софы, вязала. Очень быстро и очень ловко — настоящий профессионал, если такое определение может быть применимо. Он еще никогда не видел, как женщина вяжет, но, оказывается, это весьма умиротворяющее и очень домашнее зрелище. Куда делась воинственная феминистка, вопившая сегодня, что ее посадили под домашний арест, и требовавшая немедленно выпустить ее из плена? Она даже нацепила маленькие продолговатые очки без оправы — два стекла и дужки, а хлопковый свитерок болотного цвета только подчеркивал цвет ее волос с немыслимыми рыжими искрами и зеленые глаза. Взгляд Дэна невольно скользнул ниже, на мелькающие спицы, а потом замер на груди Брук.
Черт побери! — воскликнул он про себя, но глаза упорно не желали отрываться от восхитительного зрелища.
— Почему ты так на меня смотришь? — неожиданно спросила Брук, не поднимая глаз от своего занятия.
— Но ты даже не взглянула на меня.
Она подняла голову и посмотрела на Дэна.
— Ты что-нибудь слышал о периферическом зрении? — сдержанно поинтересовалась она.
— Кое-что слышал, — согласился он, продолжая рассматривать лицо Брук.
Брук лукавила: ни о каком периферическом зрении и речи быть не могло: она просто всей кожей чувствовала, что Дэн смотрит на нее. Брук взглянула на него, полуприкрыв глаза, и тут же испуганно отвела взгляд. От того, что она увидела, у нее сильнее забилось сердце.
— Не знал, что ты умеешь вязать. И не знал, что ты носишь очки… — Дэн поймал себя на мысли, что он еще слишком многого не знает о Брук Стилер и что ему хочется восполнить пробелы.
— Вязать меня научила бабушка, это меня всегда успокаивало. А очки… Мне ужасно не идут эти очки, я знаю… — сказала она, снова поднимая взгляд от своего вязанья. Сквозь продолговатые стекла на него смотрели самые зеленые глаза в мире, — но в них глаза не так устают.
— Нет, тебе очень идут эти очки, — заверил Дэн, чувствуя, что на щеке у него мелко задергался какой-то мускул.
Так всегда бывало, когда он сильно волновался. Сейчас поводов для волнения не было никаких: он просто был наедине с потрясающе красивой девушкой и разговаривал с ней о том, идут или не идут ей очки… Проклятье!
— Успокаивало? — запоздало переспросил он, автоматически уловив какое-то несоответствие. — По какому поводу ты нервничаешь на этот раз?
— Ты считаешь, у меня нет повода? — Брук могла бы ему сказать о его перепадах настроения и всем прочем, но только прерывисто вздохнула и ограничилась полуправдой. — Ты пришел слишком поздно, раненый. Это ли не повод? И вообще вы, детектив Хоук, можете кого угодно свести с ума своими требованиями!
— Ты уже звонила своей подруге? — неловко сменил тему Дэн.
— Пыталась пару раз, никто не берет трубку. — Брук вздохнула и взглянула на часы. — Попробую еще раз.
Этот раз оказался удачным. Глория взяла трубку после второго гудка.
— Глория, привет!
— Брук? Брук, черт побери все на свете, где ты пропадаешь?! — тут же завопила Глория в трубку. — Я уже завалила автоответчик сообщениями и теперь схожу с ума от беспокойства! Я хотела звонить в полицию, Интерпол, ФБР и ЦРУ и объявлять всемирный розыск!
— Я знаю, что ты и не на такое способна! Ну прости, Лори, прости, что я запоздала с этим звонком!
— Ты запоздала! Ничего себе опоздание: несколько дней гробового молчания! Ты даже представить себе не можешь, что я пережила!.. — Брук вздохнула и отставила трубку еще дальше, ожидая, пока пронесется буря. — И почему ты отключила мобильный? Мы же договаривались, что этот вид связи…
— Экстренный. Да, я помню, Лори. — Не могла же Брук сказать, что ее мобильник сейчас неизвестно в чьих руках!
— Тогда в чем… О господи, Брук, у тебя что-то случилось?
— Прости, Глория, но я стала так мало бывать дома, — воспользовавшись короткой паузой, затараторила Брук в трубку, — ты не представляешь, как я занята! Господи, я побывала почти во всех музеях, — вдохновенно солгала Брук, — а Центр Жоржа Помпиду…
— Брук, ты что, влипла в историю? — сухо перебила ее Глория.
Ну вот, так она и знала — Глория мгновенно раскусила ее.
— Да… То есть нет… Не то чтобы… — неловко пробормотала Брук.
— Надеюсь, это не единственный звонок, который тебе позволили сделать из тюрьмы? — еще суше спросила Глория.
— Конечно же нет! — воскликнула Брук.
— И на том спасибо.
— Лори, со мной все в порядке, честное слово. Только я бы хотела попросить, чтобы ты пока не звонила нам домой. Я буду сама тебе звонить.
— Хорошо, хорошо, — проворчала подруга. — Надеюсь, там есть кому за тобой присмотреть.
— Вроде того… — пробормотала Брук, разглядывая из своего укрытия сидящего на софе Дэна. Дэн добросовестно смотрел на экран телевизора, но Брук казалось, что она чувствует его напряжение… О, это становится почти невыносимым!
— Надеюсь, он хотя бы симпатичный?
Это Дэн симпатичный? Он просто загляденье… «Загляденье» неожиданно повернуло голову и застало Брук за разглядыванием своей персоны. Брук немедленно залилась краской и поспешно отступила на кухню.
— Глория, ты меня смущаешь, — увильнула она от ответа, не испытывая желания рассказывать о Дэне. Ведь все было так ненадежно и зыбко…
Если вообще что-то «было», а испытываемые Брук чувства не плод ее воображения. И еще существовали чувства самого Дэна, для которого она вообще могла ничего не значить, Брук ведь этого совершенно не знала.
