— Все в порядке. — Патрик сделал глубокий вдох и улыбнулся. — Как ты устроилась? Все хорошо?
— Да, Рональд Даррелл предоставил мне шикарные апартаменты, а Лаура сама доброта.
— Мне очень жаль, что так получилось и я не смог встретить тебя, как подобает. Мне очень нужно поговорить с тобой, Оливия.
— Конечно, мы поговорим, только вы, пожалуйста, не волнуйтесь.
— Ты должна пообещать мне, что не уедешь, пока мы не поговорим. И что не покинешь дом Рональда, — умоляюще произнес Патрик, и его глаза заблестели еще сильнее.
— Да-да, я обещаю, — поспешно, лишь бы Патрик успокоился, согласилась Оливия. Она стала всерьез опасаться, что с ним что-то может случиться.
— Рональд сказал мне, что ты осваиваешь учет. Я очень рад, что ты решила ему помочь. Ему приходится нелегко.
— Я пытаюсь…
Вернувшийся в палату Рональд мгновенно оценил ситуацию. К огромному облегчению Оливии, он решил, что ее первая встреча с Патриком должна закончиться.
— Мы, пожалуй, поедем. Наведаемся на днях. — Рональд схватил ее руку и с такой силой сжал, что Оливия едва не вскрикнула от боли.
— Да, пожалуй, вам пора, — согласился Патрик, не отрывая от Оливии блестящих глаз.
— Ох, совсем забыла! Я привезла это для вас. — Она вытащила из сумки и вложила в руку Патрика фотоальбом. — Хочу предупредить, что в детстве я была ужасно нефотогеничной…
Рональд, видно, окончательно потеряв терпение, поволок ее к выходу.
— До свидания! — успела крикнуть Оливия, прежде чем дверь за ее спиной захлопнулась. В коридоре она позволила себе другие эмоции. — Вовсе не нужно так сжимать мою руку! — раздраженно воскликнула она, пытаясь выдернуть ладонь из пальцев Рональда.
— Я же предупреждал вас, чтобы вы не волновали его! — набросился он на Оливию. — Что вы ему сказали?!
— Я и не волновала. Мы едва успели перекинуться парой фраз, как вы ворвались в палату и выволокли меня оттуда…
— Хотелось бы мне знать, почему он едва не плакал?
— Проклятье, если вам хотелось знать, о чем мы разговаривали, нечего было уходить! У меня нет секретов.
Рональд привалился к стене и прикрыл глаза. Оливия наконец выдернула свою ладонь из его руки и принялась разминать онемевшие пальцы.
— Я слишком беспокоюсь за него, — не открывая глаз, признался он.
— Это не извиняет вашего поведения: вы на меня накинулись совершенно без повода и едва не сломали мне руку!
— Я боялся, что вы захотите причинить ему боль, мстя за свои обиды.
— Как вы могли подумать?! — возмутилась Оливия.
— Да, как я только мог подумать, — пробормотал Рональд и, наклонившись, легко прикоснулся к ее губам своими губами.
Усадив беспомощно хлопающую ресницами Оливию на стоящий в коридоре диван, он сказал:
— Я к Патрику на пару минут. И даже не вздумайте двигаться с места…
Он исчез в палате, а Оливия подумала о том, что вряд ли смогла бы сейчас сбежать, даже если бы захотела. Она рассеянно огляделась и на соседнем диване заметила мужчину, увлеченно читаю-щего газету. Оливия отвернулась и стала смотреть на дверь палаты Патрика.
Рональд, верный своему обещанию — благослови Господь его пунктуальность! — появился через пару минут, и Оливия встала. Он вел себя так, словно несколькими минутами ранее между ними ничего не случилось. Оливия даже подумала, вдруг и в самом деле ничего не было, и у нее галлюцинации… Тут она поймала тяжелый взгляд Рональда, направленный на ее губы, и все сомнения отпали сами собой. Лицемер! Выводит ее из равновесия и пользуется замешательством. Карлос тоже манипулировал ею, но при этом действовал открыто…
— Патрику делали операцию? — резко спросила она.
— Нет.
— Тогда почему у него перебинтована грудь?
— Во время приступа он упал и сломал пару ребер.
— Что?
— Я говорю…
— Не надо повторять, я прекрасно расслышала, что вы мне сказали. Вы принимаете меня за слабоумную?
— А в чем дело?
— Можно упасть и получить пару шишек, царапин или синяков. Но как мог Патрик упасть, чтобы сломать себе несколько ребер?
— Не повезло.
— Оставьте эту ложь! Поверить не могу, что человек, требующий честности от других, сам виляет, причем так неумело.
— О черт! — выругался Рональд вполголоса. — Он ехал на машине, и она перевернулась.
— Договаривайте.
— Это все.
Рональд машинально привлек ее к себе, и Оливия, всхлипнув, уткнулась носом в его грудь. А у Рональда все в груди переворачивалось. Он с самого начала знал, что Оливия не лгунья, не бессердечная стерва и не истеричка. Она совсем другая, и он должен был сразу принять то, что говорило ему собственное сердце. И он не должен был к ней прикасаться. Особенно после того, как вчера поступил с ней по- свински.
— Простите. — Оливия отодвинулась от него и принялась рыться в своей сумочке. Рональд подал ей свой платок. — Спасибо, — прошептала Оливия, прерывисто вздохнув. — Я выстираю его и верну вам.
— Нам пора на эстансию? — робко спросила Оливия уже в машине.
— Вы что-то хотели?
— Только зайти в пару магазинов.
Из собственного печального опыта Рональд знал, что женщины могут ходить по магазинам до бесконечности и посещение «пары магазинов» может затянуться до позднего вечера. Но, к собственному удивлению, он готов был к любому по продолжительности ожиданию и даже не собирался роптать. Оливия вернулась через сорок минут и уселась так основательно, что он уставился на нее в немом удивлении.
— Вы опять как-то странно смотрите на меня. В чем дело, Даррелл?
— Вы уже сделали покупки? — осторожно осведомился он.
Оливия прищурилась.
— Это снова какой-то подвох?
— Черт, я уже приготовился к многочасовому ожиданию, а вы управились за полчаса, — пробормотал он.
— За сорок минут, — поправила его Оливия и улыбнулась. — Да, теперь я вижу, что ваш жизненный опыт действительно весьма печален.
— Никогда не поздно приобрести другой, — парировал Рональд, и Оливия так и не поняла, что он этим хотел сказать.
Рональд сосредоточился на дороге. Оливия тоже не испытывала желания продолжать беседу, но молчание уже не было таким угнетающим.
— Сегодня вечером мне нужно будет уехать дня на два, — сказал Рональд, когда они уже подъезжали к эстансии.
— Куда вы собрались? — вырвалось у Оливии.
— У меня дела.
— О, простите. Я не должна была спрашивать, потому что это не мое дело…
