что он не будет против и ты от него не услышишь ни единого слова недовольства, — это точно.
Теперь уже Эмили обежала комнату глазами так же пристально, как и Мэри минуту назад.
— Здесь очень много работы, — неуверенно сказала она.
— Но и вариантов столько, что грех не воспользоваться предоставленной возможностью и проявить себя. Попробуй начать с малого и посмотри на реакцию Тайлера. Просто попробуй, Эмили.
— Вы змий-искуситель, Мэри. Но, боюсь, что у меня нет ничего, с чем я могла бы начать.
— А в кладовку ты заглядывала?
— Только мельком.
— Тогда советую заняться изучением ее содержимого. Кстати, там стоит и швейная машинка. И ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Они обсудили несколько идей, предназначенных для проверки лояльности Тайлера к изменению его жилища. Эмили казалось, что она может слушать Мэри вечно, а ее идеи вдохновляли ее, как ничто и никогда. Ближе к вечеру, после отъезда Мэри, Эмили пошла в кладовку. Удивительно, сколько там всего хранилось: отрезы и даже небольшие рулоны различных тканей; стеариновые свечи в большой коробке; краски; клей; куски и целые рулоны обоев; множество безделушек, которые почему-то были упакованы в коробки, вместо того чтобы занимать предназначенное им место на полочках, столиках, шкафчиках; и даже запас гвоздей! Наверное, было что-то еще, но Эмили так и не смогла разглядеть все содержимое этой «пещеры Аладдина».
— Эмили, вы можете брать все, что посчитаете нужным, — просто сказал Тайлер, когда за ужином Эмили осторожно намекнула, что хотела бы воспользоваться швейной машинкой.
— Еще я там заметила…
— Все, Эмили, — веско сказал он, чтобы окончательно развеять ее сомнения.
— Спасибо.
— В этом доме вы хозяйничаете, так что можете делать все, что вам заблагорассудится. Кроме, конечно, противоправных действий.
Эмили хотела обидеться, но раздумала. Тайлер в последние два дня выглядит уже почти как привидение, и, если она начнет придираться к его словам или тону, он просто не выдержит. У него полно проблем с фермой, и наверняка ее просящий тон, больше похожий на нытье, и ее робость раздражают его. Вот он и дает ей свободу действий, которой, впрочем, Эмили намеревалась воспользоваться.
Тайлер едва заметно поморщился, словно от приступа головной боли, и Эмили, заметив это, поинтересовалась:
— Вы плохо себя чувствуете?
— Все в порядке.
— Нет, у вас явно болит голова. Наверное, это от бессонницы.
— Откуда вы знаете?
— Сегодня почти всю ночь вы топали по коридору.
Тайлер пробормотал что-то невразумительное.
— Если так, то у меня есть хорошее снотворное, — не отступила Эмили. — И после приема таблеток не болит голова.
— Не знал, что вы тоже страдаете бессонницей.
— Страдала, — уточнила она. — Так вам принести?
— Несите.
В эту ночь Тайлер не топал по коридору, но Эмили все равно не могла уснуть, обуреваемая всевозможными идеями. В конце концов, она встала, нашла лист бумаги и записала некоторые соображения, а также сделала несколько набросков.
Она поднялась очень рано — потому что больше не могла спать — и первым делом перетащила в свою комнату старую швейную машинку, обнаруженную в кладовке. И экспериментировать она начала тоже именно со своей комнаты. Холли пришла в восторг от изобретательности мамочки, Джек выразил свое восхищение, а Мэри удовлетворенно кивнула и сказала, что теперь наконец-то видно, что здесь «люди живут, а вовсе не складское помещение или офис».
Немудрено, что львиную долю времени они втроем — а когда приезжала Мэри, то и вчетвером — стали проводить именно в этой комнате. Дети играли, рисовали, конструировали, строили, а Эмили шила. Мэри улыбалась, глядя, как ловко управляется Эмили со швейной машинкой, и соглашалась, что пока это получается у нее гораздо лучше, чем хлопоты на кухне. А когда Эмили нечаянно проговорилась, что немного умеет вязать, Мэри на следующий же день привезла корзинку разноцветных клубков и полный вязальный набор, заявив, что это подарок.
Это были прекрасные дни. Ноябрь перевалил за середину, и холодная, промозглая погода с сильным ветром совсем не располагала к прогулкам на свежем воздухе, но в теплом доме, занимаясь своими делами и детьми, Эмили чувствовала себя удивительно комфортно. Так хорошо, что ее это даже немного пугало.
— Мама, посмотри! — Холли принесла ей рисунок огромной и бесформенной зеленой горы.
— Очень красиво. Зеленый лес и трава на горе…
— Нет, это не лес и не трава. Это же Бука, который живет под кроватью! Видишь, глаза и шерсть…
— Кажется, да. Но, Холли, мы с тобой уже говорили об этом.
— Это Бугимен? — К ним подбежал Джек, и Эмили заметила, что он рассматривает рисунок с некоторым страхом.
— Нет, это Бука, — поправила Холли. — Зеленый Бука с большими ногами и руками. У него хвост, рога и зеленая шерсть, как у страшилы из «Корпорации Монстров». Только у Буки шесть ног. И восемь глаз, — для верности добавила Холли.
— Кажется, я что-то припоминаю. Этот Бука должен быть обязательно добрым, правда, Холли?
Джек посмотрел на свою подружку, которая солидно кивнула.
— Да, он добрый. Он любит маленькую девочку, которую спас от большой синей ящерицы. И он красивый. Мы с ним иногда разговаривали. Он любит сказки и еще печенье с начинкой.
— Понятно. Значит, это Бука съел вчера все печенье?
— Нет, мы вместе съели. А твой Бу-ги-мен тоже добрый? — обратилась Холли к Джеку, но мальчик грустно покачал головой.
— Он злой, я его видел по телевизору. Бьянка говорила, что, если я буду себя плохо вести, он придет и утащит меня.
Бугимен из фильма ужасов… Как Бьянка могла позволить малышу Джеку смотреть подобный фильм, а тем более пугать его злобным чудовищем?!
— Нет, Джек, мы этого никогда не допустим. Если Бугимен посмеет только нос показать, мы его мигом…
— Прихлопнем! — крикнула Холли.
— Или прогоним. Мы с тобой Джек и не дадим тебя в обиду.
— Спасибо, — прошептал малыш и потянулся к Эмили. Она обняла его и прижала к себе.
— Все будет хорошо, Джек.
14
— Кто заказывал фильм «Корпорация Монстров»? — провозгласила Мэри, появляясь как раз к ланчу.
— Я просила, я просила! — запрыгала Холли и после того, как Мэри вручила ей кассету, с чувством произнесла: — Спасибо, Мэри, я тебя обожаю.
— Всегда рада помочь, дорогуша!
— Когда ты успела попросить, Холли? — изумилась Эмили.
— Она позвонила мне, смышленая малышка. Как дела, Эмили?
