– Что ж, спасибо… Честно говоря, не ожидал.
– Почему?
– Ты не доверяешь мне.
– Как и ты мне.
Пауза, возникшая после этих слов, затянулась. Митч криво улыбнулся и сказал:
– Ладно, давай попытаемся определить круг подозреваемых.
– Ничего не получится. В пятницу вечером я взяла почти все лекарства из шкафчика в офисе. Невозможно угадать, какое именно может понадобиться, если я вдруг получу экстренный вызов в выходные. До пятницы все коробки были в шкафу. Исходя из этого, я делаю вывод, что лекарство могли подменить в любой день. Это мог сделать кто угодно при условии, что этот некто знаком с моим расписанием и умеет пользоваться отмычкой.
– Это сделал человек, который либо ненавидит тебя и хочет причинить тебе боль, либо завистник, желающий подмочить твою репутацию. Или то и другое вместе, – медленно сказал Митч.
– Спасибо, ты меня успокоил, – иронично поблагодарила его Лили.
– Как ты не понимаешь – дело принимает серьезный оборот! Нужно что-то делать!
– Что именно?
– Пока не знаю. Мне нужно подумать.
– Думай! – великодушно разрешила Лили.
18
Они возвращались уже в сумерках. У Лили была прекрасная возможность добраться до шерифа, который запросто помог бы ей избавиться от Митча, но она снова не воспользовалась представившейся возможностью. Даже больше того. Она не просто не стала протестовать, когда он мягко сказал, что им пора, а восприняла это как должное. Ну или почти как должное… Сегодня несколько раз она вспоминала его слова. Он предложил построить «что-то другое».
Сначала ей было все ясно: Митч предпочел ей другую женщину, и они не очень красиво расстались. Одна история из многих ей подобных. А потом он появляется снова, и все идет кувырком. Все происходящее было совершенно ненормальным: его непонятный гнев, потом гнев сменился не менее странным «преследованием», и, наконец, он практически поселился в ее доме, мотивируя сей факт какими-то дурацкими теориями. Он сказал, что не был женат, но доказательства, которые имелись у Лили, говорили об обратном. Осталось только упомянуть о сумятице чувств, буквально разрывающей ее на части, и получалась невообразимая путаница!
– О чем ты думаешь, Лилиан?
– Честно говоря, я уже не могу думать, Митч. От всего этого у меня просто голова кругом. Даже не верится, что еще месяц назад я жила совершенно нормальной жизнью.
Он не ответил, и остаток пути они преодолели в молчании.
– Митч, я хотела тебя попросить.
– Да?
– Я не знаю, что ты там сделал с моей машиной, но прошу, перед тем как ты уедешь в мотель, переставь ее, пожалуйста, в сарай. Джереми не слишком нравится запах шин, и он вполне способен к завтрашнему утру сгрызть их. А то, что ему не удается сгрызть, он добросовестно метит, – добавила она.
– Видно, что у тебя богатый опыт, – рассмеялся он. – Ладно, я все сделаю.
Митч высадил Лили и поехал к сараю. Все еще улыбаясь, он вылез из машины, чтобы загнать автомобиль Лили в подсобное помещение. И вдруг он услышал крик Лили, после которого наступила, как ему показалась, оглушающая, вязкая тишина. Не помня себя от беспокойства, он бросился к дому и едва не налетел на Лили, сидевшую прямо на земле.
– Лилиан!
– Джереми… Боже мой, Джереми… – бормотала она.
Митч ничего не понимал.
– Лили, тебе плохо? Дай руку, я помогу тебе встать…
Она подняла голову, и Митч увидел искаженное страданием лицо. А руки… ее руки были в чем-то черном… Пока он не догадался, что это кровь!
– Лилиан! Ты ушиблась? Ты ранена!
– Нет, Митч, это не я…
И только тут он увидел собаку, вытянувшуюся на земле.
– Он… – Тошнота комком подступила к горлу, и Митч тяжело сглотнул, не в силах оторвать взгляд от рук Лили, поглаживающих шерсть собаки.
– Все кончено, я ничем не могу ему помочь, – прошептала Лили. – Бедный мой… глупый мой пес…
Митч рывком поднял Лили и прижал к себе, чувствуя, как сотрясается от рыдания хрупкое тело.
– Все хорошо, милая, пойдем в дом…
Лили покорно дала себя увести. Она несколько раз оглядывалась, но Митч упорно увлекал ее вперед.
Он сразу же повел ее в ванную комнату, где осторожно отмыл ее руки и бережно умыл лицо Лили. Потом довел пошатывающуюся девушку до спальни.
– Теперь я сама, спасибо.
– Я сейчас приду. – Митч вернулся через десять минут, когда Лили уже лежала в постели, натянув одеяло до подбородка. Ее знобило, а огромные глаза влажно блестели. – Я принес тебе чай.
– Я не могу, – прошептала она.
– Можешь, – твердо сказал Митч и почти влил в нее щедрую порцию горячего чаю. Потом он снова помог ей лечь и даже подоткнул одеяло, как заботливая сиделка, но его лицо было напряженным. – Если тебе еще что-то понадобится – я в гостиной.
– Ты… останешься?
– Да. Хочешь ты этого или нет, но сегодня я не оставлю тебя одну.
Лили внезапно почувствовала невероятное, сумасшедшее облегчение.
– Спасибо, Митч…
– Спи, Лилиан… – Слабая улыбка коснулась его губ.
Лили проснулась очень рано. Некоторое время она тихо лежала, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, говорящие о том, что Митч где-то в доме, но ничего не услышала. Лили села и зябко поежилась. Она чувствовала слабость, хотя спала не меньше семи часов. Она встала и отправилась в душ.
Потом Лили оделась и пошла на поиски Митча. Он спал в гостиной на диване. Остановившись в дверях, Лили смотрела на спящего мужчину.
Митч лежал на животе, простыня, которой он был укрыт, съехала, обнажая плечи и часть спины. Диван был ему короток, и Митч пристроил голову на валик. Лили решила, что так ему жутко неудобно. Она тихо вздохнула, собираясь идти на кухню, но неожиданно Митч пошевелился, перевернулся на спину и открыл глаза.
– Привет… – хриплым со сна голосом проговорил он.
– Привет. Прости, что разбудила, – пробормотала Лили.
– Сколько времени?
– Всего семь часов.
– Ты всегда так встаешь?
– Да, – подтвердила она, наблюдая, как он, кряхтя, садится.
Его волосы совершенно разлохматились, а простыня съехала до пояса. Лили отвела глаза.
– Я сварю кофе.
– Лили, не дашь ли мне халат? Вчера мне пришлось выстирать свою одежду, а она вряд ли уже высохла.
– Сейчас принесу… – Она появилась через пять минут и протянула ему банный халат. – Что случилось с твоей одеждой?
– Так, испачкался… – неохотно сказал Митч, но Лили почему-то сразу все поняла.
– Джереми? – прошептала она.
