завершающую стадию — стадию homo extranaturalis.
Сверхчеловек… Я представил себе бронированные лязгающие машины, подминающие под свои гусеницы, словно картонные макеты, город за городом, страну за страной… и, словно полчища саранчи, застилающие собой небо, тучи бомбардировщиков с тяжелыми бомбами в грузовых отсеках и миллионами снарядов в скорострельных пушках… и неулыбчивых мужчин в идеальной черной военной форме и блестящих сапогах, с серебряными молниями на шевронах и в петлицах, со свастикой на рукавах… Я представил себе все это, и мне подумалось, что в идее, которую разрабатывает Мара — идее сверхчеловека, есть что-то от бесконтрольного деления спятивших клеток; это напоминало цепную реакцию ядерного распада, вступившую в стадию необратимости; это походило на злокачественную опухоль, разбрасывающую черные метастазы по органам цивилизации. Я сказал:
— Ну-ка притормози. Я давно уже понял, чего ты себе насочинял. Тебе не кажется, что подобные опыты человечество уже пыталось претворить в жизнь? Я о Третьем рейхе. Насколько мне известно, сверхчеловек не появился, а вся затея закончилась банальнейшей бойней, в лучших традициях Средневековья, только с использованием намного более эффективного оружия уничтожения.
Мара спросил спокойно:
— Гвоздь, как ты вообще воспринимаешь идею сверхчеловека? Каким ты его видишь?
— Ну… Как индивида, вышедшего за пределы морали. «По ту сторону Добра и Зла», так сказать, — курс философии в институте не прошел даром, я кое-что помнил.
Мара задумчиво покивал. Начал неторопливо:
— В этом все и дело. Эоны морали, культуры, этики — в первую очередь надо избавиться от них. Как писал наш «народный писатель» Ницше, с которым, я смотрю, ты знаком: «У них есть нечто, чем гордятся они. Но как называют они то, что делает их гордыми? Они называют это культурой, она отличает их от ко- зопасов». Тут он проехался сразу по двум вещам. Во-первых, по культуре как атрибуту аристократичности, хотя она и позволяет им отличаться всего лишь от козопасов, то есть речь идет уже не об аристократичности, а о псевдоаристократичности. И как следствие о псевдокультуре. Да и потом, как может быть культура прерогативой аристократичности? Культура — это следствие становления всего человечества, как же можно заграбастать ее в частное пользование?! Во-вторых: там говорится о гордости… даже не о гордости — о надменности и чванстве как о проявлении морали (потому что эти качества — всего лишь стереотипы поведения, заложенные сильными мира сего), то есть о моральных оковах разума, не позволяющих людям увидеть и принять новое. В особенности кардинально новое. Допустим, фашизм Третьего рейха попытался перешагнуть через эти границы, но и только. Он вовсе не отказался от морали современной цивилизации, он всего лишь выкинул из нее те пункты, которые были ему неудобны. Например, здравый смысл. Про гуманизм я вообще молчу. Но главный-то пунктик остался, и называется он — власть. С чего начала партия социал-демократов? С подминания под себя промышленности, банков, средств массовой информации — партия жаждала получить контроль над всеми рычагами управления государством: экономическими, политическими, идеологическими. И, получив все это, на достигнутом не остановилась, начала проецировать свою политику на другие страны. Они занялись трансляцией воли в мировом масштабе. Фашизм двадцатого века по своей сути ничем не отличается от Крестовых походов Средневековья или набегов хана Батыя. Вот только цель у них якобы была великая — сверхчеловек, сверхнация! Но каким образом они хотели эту цель достичь? Мистики Третьего рейха соорудили целое мировоззрение, которое, в сущности, представляет собой мешанину из кучи религий, пары фраз Ницше и всякого эзотерического бреда «духовных учителей» того времени. Четвертая Луна, «вогнутый космос», «евреи, цыгане и даже славяне — генетический мусор задворков цивилизации» — их философия высосана из пальца, она построена на домыслах и посылах, которые были выгодны им как новому классу господ человечества. И как же, по-твоему, из этого всего должен получиться сверхчеловек? Откуда ему взяться в этом сгустке насилия и жажды безграничной власти? Выскочить, как гной из фурункула? Малоприятный материал для производства человека нового типа! Ах да, была еще идея тотального уничтожения половины населения планеты, что обязано было вызвать космический катаклизм, который, в свою очередь, должен был вернуться на Землю в виде вселенского цунами и смыть человеческий мусор в океан космоса. Очевидно, выжившие в таких вот господских разборках и должны были основать расу сверхлюдей. Ты видишь в этом бреде хотя бы намек на смысл?
— Мара, и что? С высот своей мудрости ты хочешь меня убедить, что у тебя больше шансов сбацать суперпсихического парня, чем у всего научно-философского аппарата Третьего рейха?
— Да, — так вот просто и ответил.
Я не нашелся, что на это сказать. В конце концов собрался с мыслями и сделал вывод:
— Без сомнения, ты крутой парень.
Мара смотрел мне в лицо и улыбался. В его бездонных голубых глазах плясали веселые искорки. Я знал этот взгляд, он говорил, что я еще чего-то не понимаю. Ну прямо седой профессор, наблюдающий потуги неразумного студента пошевелить с похмелья извилинами.
— Пойми, Гвоздь, они исходили из неверных постулатов. Мара решил наконец снизойти до объяснений. — Они хотели навязать Небу своих кандидатов в кабинет сверхнации, как будто Небо — это сборище бомжей, чьи голоса можно купить, а то и просто забрать. А Небо взяло да и послало их к чертовой матери.
— Ладно, — сдался я. — Положим, мистики Третьего рейха просчитались, ставя на свою суперлошадь на ипподроме цивилизации. То есть так оно и произошло. Что ж, я готов выслушать твою версию процесса эволюции.
— С удовольствием тебя с нею ознакомлю. Моя теория очень проста и логична. Во-первых: я считаю, что далеко не каждый человек в наше время может стать homo extra. Потому что практически никто не готов отказаться от догм морали, чтобы взамен открыть свои собственные стереотипы поведения. Такой социальный psychetropos отправит любого нормального человека в глубокий — если не вечный — психологический нокаут. Современный человек боится перемен. Он не хочет остановиться и поискать тропы, уходящие в стороны. Потому что новые дороги незнакомы, они ведут в неизвестность, а это может быть опасно. Куда безопаснее смотреть на вымышленные кинематографом миры по ящику. Представитель современной цивилизации — потребитель, а не первопроходец. Его вполне устраивает тот набор стереотипов, в котором он вырос и который знает. Ведь мораль, в конце концов, дает ему возможность приходить каждый день домой после работы, сытно ужинать и внимать вещанию телевизора под бутылку прохладного пива и уверенно растущий животик. Эта мораль дает ему иллюзию уюта и защищенности, а также право на удовольствие. И хоть это чудовищный самообман, в него охотно верят. Помнишь, как у Ницше: «'Счастье найдено нами', — говорят последние люди и моргают». Никто из них не хочет принять тот факт, что эти нормы поведения существуют с одной-единственной целью — подавление психики. «Хлеба и зрелищ!» — сколько лет этому лозунгу? Его скандировали еще жители Древнего Рима. Вот сильные мира сего и дают народу пищу и развлечения. Мало того, они всячески культивируют подобный образ жизни, они постоянно напоминают, что единственная достойная цель индивида — наслаждение, и все ради того, чтобы, не дай бог, этот индивид не задумался над реальным положением вещей и не начал искать пути самосовершенствования, отдельные и отличные от государства или других социальных групп, которые этого индивида окружают. Сколько денег вкладывается в индустрию развлечений, алкоголь и наркотики? И правильно, главное — занять человека, отвлечь его от рефлексии, не оставить ему времени на самого себя.
Не без удовольствия я отметил, что телевизора у меня нет, и даже никогда не возникало желания его купить. Мара был очень серьезен, даже торжественен. Я подумал, уж не собирается ли наш уважаемый профессор вручить мне награду как самому терпеливому слушателю? Однако то, что он сказал дальше, быстро развеяло мою веселость.
— Но есть и исключения, и в последнее время они проявляются все чаще. Это люди, свободные по- настоящему. То есть почти свободные. Для полного освобождения им остается сделать всего лишь шаг. Это, говоря строго, уже и не люди, потому что они… ну, как бы собраны из углеродного волокна и титановых сплавов. Их психика — кремень! Она переживет вулканические извержения ненависти и ужаса цивилизации. В безумии современной жизни, когда каждому третьему необходимо прописывать антидепрессанты, а каждого четвертого изолировать за высокими заборами дурдомов, — в этом кипящем вареве сумасшествия, истерии и отчаяния, которая является ни больше ни меньше нашей жизнью, гранитной скалой поднимаются
