– Разумеется. Я…
– Удачно посидеть, Йендем.
Рогер сунул телефон в карман и окунулся в пивной бокал. Когда он вынырнул, чтобы перевести дыхание, было уже восемь – прошло два с половиной часа.
– Ну, что я говорила?
Рогер обернулся. Она стояла прямо за спиной, жестом подзывая бармена. Тот нехотя начал вставать со стула.
– А кто это – «другие»? – спросил Рогер.
– Какие «другие»?
– Вы сказали, что вместо тех, кого действительно ждешь, приходят другие.
– Те, кого приходится брать, да еще и с благодарностью, милый. Такие, как ты или я.
Рогер развернулся к ней. Как она это говорила… Без рисовки, без драмы, с улыбкой безысходности. Он почувствовал что-то особенное. Какое-то родство. Теперь он разглядел ее глаза, губы. Конечно, она красива.
– Это вас так муж побил? – спросил он.
Она подняла голову и, выставив вперед подбородок, посмотрела, как бармен наливает пиво.
– А вот это не ваше дело, молодой человек, – отрезала она.
Рогер на мгновение закрыл глаза. Какой странный день. Один из самых странных в его жизни. Стоит ли прекращать странности?
– Может стать и моим, – сказал он.
Она обернулась и пристально на него взглянула.
Он кивнул на ее столик:
– Судя по размерам вашей сумки, уже бывший муж. Если вам сегодня нужна полоса для аварийной посадки, у меня большая квартира и найдется даже лишняя спальня.
– Вот как? – Ее интонация была скорее отрицательной, но выражение лица изменилось. Теперь в нем появился какой-то вопрос, даже любопытство.
– Квартира внезапно увеличилась этой зимой, – сказал он. – С вашего разрешения я еще посижу здесь и, если вы готовы составить мне компанию, с удовольствием заплачу за ваше пиво.
– Действительно, – произнесла она. – Почему бы нам не подождать вместе?
– Человека, который так и не придет?
Ее смех вышел грустным, однако она все же сумела засмеяться.
Свен сидел на стуле и смотрел из окна на улицу.
– Может, тебе все-таки лучше было бы сходить? – спросил он. – Может, у журналиста это случайно вырвалось.
– Не знаю… – Харри лежал на диване и изучал завитки сигаретного дыма, которые поднимались к потолку. – Думаю, что он, скорее, бессознательно предупредил меня об опасности.
– Одно то, что ты описал Волера как «офицера, который вел расследование», а журналист назвал его «инспектором», вовсе не означает, что журналист знает, что это Волер. Он мог и угадать.
– Может, и случайность, а может, специально хотел предупредить меня, зная, что его прослушивают.
– Ты параноик, Харри.
– Вероятно, но это не означает…
– …что тебя не ищут. Говорил уже. Ты мог бы позвонить другим журналистам…
– Я никому не верю. Кроме того, думаю, нам не стоит больше звонить с этого телефона. Мне вообще кажется, его надо выключить.
– Волер же не может знать, с какого телефона ты звонишь.
Зеленый сигнал «Эрикссона» погас, и Харри сунул его в карман пиджака.
– Ты, Сивертсен, очевидно, плохо знаешь, что Том Волер может и чего не может, – угрюмо сказал он. – Мы с моим другом-таксистом договорились, что между пятью и шестью он позвонит мне из телефона- автомата. Ты слышал звонок?
– Нет.
– Значит, они уже знают о телефоне. Он приближается.
Свен громко вздохнул:
– Харри, тебе уже говорили, что ты все время повторяешься? И меня удивляет, что ты не особенно- то надрываешься, чтобы вызволить нас из этой передряги.
Харри пустил под потолок жирное кольцо сизого дыма.
– У меня даже возникло такое чувство, будто ты хочешь, чтобы нас нашли, а все остальное – видимость, – вздохнул Свен. – То есть мы чертовски хорошо прячемся, а он – ты в этом уверен – исхитрится и найдет нас.
– Любопытная версия, – пробормотал Харри.
– Эксперт из «Норске Мёллер» подтвердил твою догадку, – сказала Беата, жестом выставляя Бьёрна Холма из кабинета.
По шуму на заднем фоне она поняла, что Харри говорит из телефона-автомата.
– Спасибо за помощь, – ответил он. – Как раз то, что мне было нужно.
– Да?
– Надеюсь.
– Харри, я только что звонила Олауг Сивертсен. Ей очень плохо.
– Хм…
– Не только из-за сына. Она боится за свою квартирантку, которая уезжала на выходные за город и до сих пор не вернулась. Я не знаю, что ей сказать.
– Что скоро все закончится.
– Обещаешь?
Смех Харри прозвучал сухо, как пулеметная очередь.
– Это как раз я тебе могу обещать, – сказал он.
Щелкнул сигнал внутренней связи.
– К вам посетитель, – прогнусавил голос дежурного.
На часах миновало четыре, а значит, на дежурстве должна была быть женщина из службы охраны. Беата подметила, что кто бы ни был на посту, все они со временем начинают говорить в нос.
Она нажала кнопку на стареньком селекторе:
– Пускай немного подождут, я занята.
– Да, но…
Беата выключила внутреннюю связь:
– Суета!
На том конце было слышно дыхание Харри, вот подъехал автомобиль, выключили мотор. Тут Беата заметила, что свет в комнате стал падать как-то иначе.
– Мне пора, – произнес Харри. – Надо поторопиться. Может, позже перезвоню. Если все пойдет, как я думал. Хорошо? Беата?
Она положила трубку. Ее взгляд был прикован к двери в кабинет.
– Ну? – сказал Том Волер. – Разве ты не говоришь хорошим друзьям «до свидания»?
– Разве на входе тебе не сказали подождать?
– Сказали.
Том Волер закрыл дверь и потянул за шнур, закрывая жалюзи на окне. Прошел по кабинету, встал рядом с креслом и посмотрел на стол.
– Что это? – спросил он, указывая на две стеклянные пластины, прижатые друг к другу.
У Беаты участилось дыхание.
– Если верить лаборатории – семя, – стараясь говорить равнодушно, ответила она.
Он легко коснулся рукой ее шеи. Она замерла.
