Свободных мест было много, и боевики расположились ближе к выходу. «Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция – Безымянка», – раздался из динамиков женский голос. Боевикам предстояло проехать девять станций и выйти в Кинеле.
Василий Червиченко, выруливая с территории «КАМАЗ Волга-Центра», который стал основной базой боевиков Адлана Магомедова, посмотрел в боковое зеркало «КамАЗа», крытого тентом. Позади оставались приземистые корпуса, ангары и массивные ворота центра, которые сразу же закрылись за грузовиком. Воскресенье. Кроме нескольких рабочих, дежурного диспетчера и появившегося на час-другой директора сервиса Булата Ибрагимова, в центре никого не было. Уже через десять минут Булата, активно помогающего боевикам, можно будет увидеть за рулем «Мерседеса», также покидающего свое предприятие. А еще через пару часов – уже за сотню километров от города.
На 16-м километре Червиченко свернул по кольцу налево, невольно покосившись на то место, где днями раньше произошла перестрелка его товарищей с местными омоновцами. Сразу же за Ракитовским мостом раскинулся «цыганский» район Самары Зубчаниновка. Сплошь особняки, в одном случае больше похожие на православные храмы, в другом – на мечети, в зависимости от вероисповедания их хозяев.
В кабине было тепло. Червиченко, закурив, чуть опустил стекло. Когда впереди показался пост ГИБДД, водитель машинально похлопал по нагрудному карману фланелевой рубашки, проверяя, на месте ли документы. На месте. И путевой лист, выписанный в «КАМАЗ Волга-Центре», и разрешение на установку дополнительного бака, и водительские права, не вызывающие подозрений.
На выезде из города постовые досматривали транспорт не так ревностно, как на въезде. «КамАЗ», управляемый Василием, не был гружен, что читалось опытными гаишниками с полувзгляда. Постовой, одетый в синюю безразмерную робу со светоотражающими полосами на штанинах, вгляделся в номера грузовика, в водителя… и остался на месте, широко расставив ноги и поигрывая за спиной жезлом. Путь открыт.
Червиченко чуть повернул голову и, не отрывая взгляда от дороги, выходящей на мост, негромко обратился к товарищу:
– Один есть.
32-летний Алексей Косицин, второй «дальнобойщик», расположившийся на спальном месте, промолчал. Ехать чуть больше двух часов, скорее всего машиной так и будет управлять Василий Червиченко.
Русские водители, некогда принявшие ислам, выполняли важнейшую миссию. В стандартном тайнике, расположенном в дополнительном баке «КамАЗа», хранился запас патронов, пять автоматов, несколько гранат для подствольных гранатометов, гранаты с нервно-паралитическим газом, пара снайперских винтовок, пистолеты с глушителями, пять «поясов шахидов» для женщин, кое-что из одежды, включая бахилы.
Вместе с Косициным и Червиченко рвался поехать Шамиль Гуляев. Однако командир диверсионно- террористической группы пресек его попытку в самом начале: водителям предстояло проехать несколько постов, где даже одно лицо кавказской национальности за рулем могло вызвать у гаишников живой интерес. То есть вплоть до райцентра Богатое.
Рабочий поезд Кинель – Бузулук, развозивший бригады путейцев и пассажиров, отправлялся в 15.50 по московскому времени, так что прибывшим в Кинель трем боевикам предстояло провести на вокзале около двух томительных и напряженных часов. Однако их выручила смекалка: Султан Зурабов увидел, что часть пассажиров, вышедших вместе с ними в Кинеле, устремилась к трем одиноко стоящим в отстойнике вагонам; собственно, больше вагонов в рабочем поезде бывало лишь в праздники. Султан перестраховался и купил билеты, тем не менее проводнику, когда поезд тронется, собирался заплатить за проезд до станции Заливная наличными – собственно, за услугу, за возможность провести время не на перроне, а в теплом вагоне. То же самое касалось и остальных пассажиров.
Боевики устроились удобно. Азиз и Али-Хасан заняли купе и положили на лавки свои сумки. Пассажиры, мельком оглядывая «цыган», лузгающих семечки, проходили мимо, так что на вопрос «Свободно?» арабам не пришлось отвечать «Занято!».
14
Миротворец и Органайзер сидели друг против друга. Перед каждым по листку бумаги, вырванному из блокнота, и еще один листок, сложенный «домиком», на обеих сторонах которого крупными буквами было написано: ПИЕБАЛГС. Четырехпалый Ротвейлер – у Антона Соколова на правой руке не было мизинца – смотрел то на часы, то на двух товарищей, которые что-то скоро писали на бумаге. Наконец Ротвейлер дал отмашку:
– Минута прошла. Отложили карандаши. Органайзер, твое слово.
– Пи, – назвал Артемий, глядя на свой листок.
– Бал, – отозвался Мельников.
– Галс.
– Паб.
– Глас.
– Пас.
– Бас.
– Бес.
– «Сега». Игровая приставка, – пояснил Органайзер.
– Беру помощь друга, – Миротворец скосил глаза на Графа Дракулу.
– Сап, – подсказал Влад Якушин, сидящий на стороне Мельникова, и демонстративно посопел носом.
– Спа. – Органайзер в упор смотрел на Дракулу, ибо Влад сейчас стал его соперником.
– Нет такого слова.
– Есть. Автодром в Бельгии.
