В этот раз Виталий Царенко понял командира по-своему:
– До хрена!
– Минута, короче, – подкорректировал бойца Ильин. Он резко толкнул боевика и оседлал его. – Все, Гриня: ку-ку. Утенок, принеси-ка водяры. Продемонстрируем этому гондону чеченскую национальную казнь. Не, брат, пасть не разевай, пить ты будешь жопой. Когда напьешься, закусишь стеклом.
Ильин проводил бойца взглядом и перевел его на боевика.
Чеченец истекал кровью. Пуля пробила ему грудину, и он дышал тяжело и прерывисто. На губах проступила кровавая пена. Ранение не смертельное, только кто ему поможет?
– А что дальше? – спросил Жулебин.
– Отнесем его назад, – ответил Николай.
32
Чила не мог процитировать Фазиля Искандера, который сказал, что сломать можно любого человека. А если не получилось, значит, ломали не в полную силу. Ильин не только понимал это, а знал наверняка. И умел ломать людей – жизнь, «о которой он ничего не знал», научила.
Информация, которую он получил от боевика, была на вес золота – иначе не скажешь. Николай ни разу не был на этом вокзале, но заставил себя представить первый зал ожидания. На выходе из торгово- сервисного этажа он находится справа. Ряды скамей для пассажиров расположены параллельно киоскам, вклинившимся между четырьмя лифтами, и залу игровых автоматов все с теми же застекленными стенами- перегородками.
«Одиннадцать рядов...»
Конечно, раненый «язык» считал их, знал каждый уголок вокзала. Боевики занимали места и позиции согласно четко разработанному плану.
Кемаль не запрещал заложникам пользоваться сотовыми телефонами. Наоборот, он требовал, чтобы заложники звонили родственникам, знакомым и призывали прийти на центральную площадь города на митинг – это тоже стало практикой. Кто-то, вероятно, сообщил приблизительное число террористов и места расположения взрывных устройств, и информация, наверное, дошла до руководства штаба по освобождению заложников. Это, конечно, ценные сведения. Но то, что среди заложников находятся смертницы, маскирующиеся под захваченных пассажиров, в штабе не догадывались. Может, недоумевали по поводу ухода чеченских террористов от еще одной традиции: это «пиковые дамы», своим облачением олицетворяющие смерть, одним лишь обликом наводящие смертельный ужас. Сейчас же они скрыли черные хламиды под модными куртками и дубленками, но разящей косы из рук не выпустили. Разящая коса с укороченной рукояткой. «РКСУ». Хорошее оружие. И название тоже.
Чила не стал недооценивать руководство штаба и сделал поправку: там знают о «камуфлированных» смертницах, но не ведают, где, в каком именно месте они находятся. Для снайперов и штурмовиков из «Альфы» это крайне ценная информация. Где именно находятся мощные взрывные устройства – важно для всех.
«Их шесть, а было семь. Таиса взорвала себя вместе с группой заложников на выходе с площади».
Значит, в штабе уже не догадываются, а знают наверняка.
Два зала ожидания. По одиннадцать рядов сидений в каждом. Шесть шахидок. Каждая заняла место на второй, считая от центрального входа, лавке. Смертниц разделяет ровно два ряда сидений. Ты садишься лицом к лифтам на вторую лавку третьего ряда, ты – шестого, ты – девятого. Два – три, два – шесть, два – девять. По такой простой схеме ничего не перепутаешь. Бери самую темную дуру из самого глухого аула и не ошибешься.
«Таиса Муслимова...»
Знает, сука! Чтобы еще долго хранить их в памяти.
«Она... ее уже нет... Ева Акуева...»
Жулебин выковырнул из стены – в том месте, где по идее должен быть наличник на вновь установленной двери – обломок красного кирпича и записывал имена и места расположения террористок, собственно, на самой железной двери. Запоминать – мозги сломаешь, воспроизводить – язык в кровь собьешь.
Ева Акуева: 20 – 25 лет.
Элла-Екатерина Хаджиева: 20 лет.
Марема Гериханова: 19 лет.
Ракият Аушева: 18 лет.
Джамиля Сулимова: 35 лет.
Лейла Эктумаева: 17 лет.
Расположение шахидок: 1 – 3, 1 – 6, 1 – 9, 2 – 3, 2 – 6, 2 – 9.
Жаль, что этот «метис» не знает, кто из террористок какое место занял: в зале ожидания он находился всего несколько минут, потом его отослали на «техничку».
Шахидки так и останутся на своих местах. Никто из них не пересядет на другое место – потому что у них
