так и не смог. А был близок к этому. Он мог воспроизвести слова, мысленно обращенные к Тамире:
Глава 16
СМЕРТЕЛЬНАЯ ЗАВИСТЬ
Доктора Мабрука не покидали сомнения. Если бы его спросили, на чем они основаны, он бы не смог ответить.
С недавнего времени он был обладателем двух ценных вещей: платка Анвара Эбеля с пятном крови Сабиры и ватным тампоном с пятном крови самого Анвара.
Он понимал состояние своего влиятельного клиента: Анвар желал вернуть дочь и вернул, как ему показалось, поверил в невероятное. Мабрук верил только в очевидное. Очевидным был факт – взятие проб крови у отца и дочери, он лично доставил образцы в Центр молекулярной генетики. Доктор Хассид был предупрежден об ответственном задании, но, как показалось Мабруку, взялся за дело рьяно, будто получил заказ. Именно это сравнение пришло в голову личного доктора Анвара Эбеля. А вообще он мог честно признаться себе, что подозрения родились в его груди от неприязни к чужой девушке. Не успела она перешагнуть порог имения, как стала всеобщей любимицей, принимала царские почести, причем – с видом пастушки.
Вот если бы сейчас Мабрук имел на руках экспертное заключение, где черным по белому было бы написано о методике, «которая в данном и конкретном случае со стопроцентной вероятностью исключает отцовство», и подал его Анвару, тот не стал бы читать заключение, а просто прошептал:
В то время когда Хассид проводил экспертизу определения отцовства, Мабрук находился рядом с Эбелем, наблюдал за ним со стороны. Хозяин не находил себе места. Он не знал, какие технологии имеются на вооружении Хассида, потому что тот оперировал над живым материалом, порой держал в руках чужие жизни и судьбы. Анвар же проводил собственную экспертизу, представляя Тамиру одним из самых дорогих драгоценных камней на свете. Ему это помогало держать душевное равновесие. Он боялся отрицательного ответа. Задал Мабруку вопрос: «Положительная реакция хуже отрицательной?» – «Все зависит от того, какая экспертиза проводится». – «Пусть она будет справедливой». Анвар сложил на груди руки.
Рискуя получить шальную пулю, Мабрук наметил путь в Израиль через пограничный город Эйлат. В его паспорте стояла израильская виза, и он прошел паспортный и таможенный контроли без проблем.
Его путь лежал в Тель-Авив, где давно и успешно функционировали частные и государственные клиники, где установление биологического родства были поставлено на поток, но поток, не дающий сбоев, «чистый, как кристалл». Арендовав машину в одном из салонов Эйлата, Мабрук прикинул, что сможет сократить время в пути, если избежит трафика – остановки в университетском городке Беер-Шеве, который обычно атакуют туристы, чтобы посетить знаменитый бедуинский базар: там можно купить и продать верблюдов, ковры, ювелирные изделия.
Арендованная машина марки «Форд» домчала Мабрука от Эйлата до Тель-Авива за пять с небольшим часов, что казалось невозможным. Фактически доктор пересек страну с юга на север, миновав песчаную и каменистую пустыню с сухими руслами, кратерами, еще раз убедившись, что израильское палящее солнце и раскаленный ветер с песком ничем не отличаются от египетских.
Он припарковал «Форд» на вместительной площадке лечебного учреждения. На втором этаже клиники, где на центральной двери было написано: «Генетическая экспертиза», в просторном холле к Мабруку подошла молодая женщина в юбке до середины бедра. Она присела на краешек кресла, демонстрируя идеальной формы колени, бедра; когда поправляла очки в тонкой оправе, обратила внимание посетителя на свои необычной формы глаза.
– Меня зовут Янина, – представилась она. – Я дежурный врач-администратор. Как ваше имя?
Она записала фамилию, имя, адрес клиента. Расспросила его об образцах крови, как они были взяты.
– Вас не устроил результат одного из институтов молекулярной генетики? – спросила Янина. – Именно – в Каире.
– Я ищу независимого эксперта. Поэтому обратился в ваш институт. У меня есть большие подозрения, что результаты экспертизы по установлению биологического родства были подтасованы. Я не могу назвать заведение, имя генетика…
Женщина остановила его протестующим жестом руки:
– Мы об этом не спрашиваем. Покажите мне образцы крови. Она на фильтре?
– На хлопчатобумажной материи и марле.
Мабрук вынул из кейса-атташе герметично запаянные в пластиковые пакеты образцы. Оба они были подписаны очень коротко: «А» и «С».
– Я обратился в частный центр, – объяснил Мабрук, – если хотите, я веду частное расследование, я не вправе раскрывать имена людей, у которых взяты образцы, даты рождений, даже степень родства.
– Хорошо, – сказала врач, заполняя бланк. – Я принесу прайс-лист, чтобы вы могли ознакомиться с ценами на услуги.
– Во сколько мне обойдется срочная экспертиза?
Янина написала на чистом листе бумаги несколько цифр и дала прочитать клиенту.
Мабрук кивнул:
– Меня устраивает цена.
– Сроки у вас не вызывают претензий?
– Три дня – вполне приемлемый срок.
– Пройдемте со мной. – Янина встала так изящно и умело, что ей не пришлось одергивать юбку. – Мы составим договор, и вы сможете заплатить наличными или по карте, нам безразлично.
Пока они шли через холл к застекленной двери, администратор успела задать Мабруку несколько вопросов, дать несколько рекомендаций.
– Если вы намерены задержаться в нашем городе на три-четыре дня, я бы посоветовала вам одну гостиницу в паре шагов отсюда. Отличный ресторан, напитки. Очень уютно и спокойно.
– Было бы неплохо, – чуточку растерянно ответил Мабрук.
– Отлично. Я позвоню администратору и предупрежу его насчет вас. Сюда, пожалуйста.
Мабрук оказался в просторном и прохладном помещении с единственным столом, не считая журнального, и несколькими офисными стульями. За столом сидела симпатичная, лет двадцати семи женщина («Все моложе и моложе», – отметил про себя Мабрук). Она выслушала администратора и пригласила клиента к столу.
– Присаживайтесь, сейчас я выпишу направление.
Янина тем временем воспользовалась телефоном в регистрационном офисе и позвонила в гостиницу. Через минуту сообщила Мабруку:
– В отеле вас уже ждут.
– Полный пансион, – ответил он.
Внезапно его охватила дрожь. Он вдруг испугался своего шага, своей инициативы. Если бы он пошел на этот шаг из-за искреннего уважения, из-за любви к семье Анвара Эбеля… Но нет, им двигало нечто другое. И он вспомнил термин – «сомнительное счастье». По большому счету он хотел досадить богатому человеку, подставить ему подножку, отнять то, что тот обрел всего несколько дней назад. И скрыть это за помощью, за сочувственным отношением к своему пациенту.
Стоя напротив ресепшен, где администратор отеля заполняла гостевую карту, Мабрук обрел душевное равновесие. Он на предугадывал результат повторного анализа. Он получит на руки результат проведенного теста… и сохранит его. Подходящее время не заставит себя ждать, подумал он. И снова подавил желание зябко повести плечами. Ведь кто-то разыграл карту с подставной дочерью Анвара Эбеля. Судя по размаху, уверенности, артистизму, который просился называться профессионализмом, за этой операцией стояла мощная организация. Какова ее цель? Мабрук мог гадать до глубокой ночи. Но он мог предотвратить преступление. Пожалуй, единственный в этой части света человек.
Ровно через три дня, час в час, минута в минуту Мабрук стоял в холле частного института и читал заключение генетиков. Вернее, его взгляд блуждал по одному абзацу:
