родных, и поселилась в египетском отеле Atlas Zamalek. Там, в кафе при гостинице, где тон задает продвинутая молодежь, она надеялась затеряться.
Санаа зарегистрировалась в гостинице в половине одиннадцатого вечера. Привела себе в порядок в номере – приняла душ, надела открытое платье, которое, как ни странно, стройнило пятидесятилетнюю женщину, скрывало под складками лишние пять-шесть килограммов. Так что на дискотеке «Таманго», куда она подоспела к открытию – к одиннадцати вечера, Санаа не смотрелась белой вороной, а лишь вороной, слегка поседевшей.
Она давно не смотрела вживую танец живота, который долгое время был визитной карточкой Египта. Теперь египетские танцовщицы в своей стране чувствуют нарастающую конкуренцию со стороны девушек из восточных стран, даже из Украины и Молдовы. Работодатели считают, что они более профессиональны и не так капризны. О проведении подобных вечеров обычно сообщает местная пресса. Она же сообщила Санаа страшную новость, точнее, напомнила о проклятии, наложенном на ее род. Накануне она получила открытку с одним-единственным словом: «Берегись!»
Начиная с 1991 года такие послания получили четырнадцать родственников Рашида, и все они были найдены мертвыми в ночь с 11 на 12 сентября.
Предыдущий, четырнадцатый труп подсказал Санаа, что в это дело замешаны либо черти, либо полицейские. Полицейские знали обо всех предупреждениях и успокаивали как могли. И Санаа, получив «черную метку», решила не вмешивать в семейную проблему работников правопорядка.
Она была обольстительна в молодежном наряде. Никто не рискнул бы определить ее возраст. Подростки были не прочь заключить эту зрелую женщину в объятия хотя бы во время танца; мужчины думали затащить ее в постель.
Голова Санаа пошла кругом от всеобщего внимания. Она порядочно выпила, и если бы ей предложили пройти к шесту, просто подняться на сцену, она сделала бы больше: сбросила бы платье, оставшись в бикини. И пусть даже из потайного кармашка платья выпал бы клочок бумаги с предостережением.
Санаа потеряла голову. Она приняла предложение потанцевать от мужчины лет тридцати – гладко выбритого, с модной стрижкой.
– Меня зовут Садык, – представился партнер.
– Санаа, – назвала свое имя женщина.
Дальше последовал стандартный набор фраз:
На самом деле Санаа взмокла. Она стеснялась влажных подмышек, которые пропитали ее платье, своего слегка округлого живота, где также отпечатались следы пота. Но она предчувствовала, что в таком виде возбуждает того же Садыка, людей старше и младше его. Наверное, она впервые почувствовала себя самкой, источающей запах.
– Мне нужно подняться в свой номер, – сообщила женщина Садыку слегка заплетающимся языком. И подумала: если он окажется чуть более настойчив, она будет не против того, чтобы впустить его в свой номер, а там снова извинится и уже открыто намекнет ему, что она идет под душ.
– Я провожу вас, – проявил настойчивость Садык.
Санаа ответила ему загадочной улыбкой, которую не смог бы расшифровать даже тот, чье имя стояло на этикетке бутылки вина: «Леонардо».
– Этаж? – спросил Садык.
– Пятый.
Он провел пальцем по клавишам, не спуская глаз с женщины, словно не выбирал на ощупь кнопку этажа, а расстегивал пуговицы на ее вечернем платье.
Кажется, Санаа поняла это. Или разгадала. И втянулась в игру. Их пальцы встретились, когда она провела по панели сверху вниз, с последнего этажа до первого.
Садык обнял ее и поцеловал. Она ответила ему и крепко обняла. Она чувствовала его силу и едва поборола в себе желание коснуться его бедра, сжать его, подняться выше и нащупать то, что так взволновало ее.
Из лифта они не вышли, а просто вывалились. Санаа не замечала портье, как и та старалась не замечать подвыпившую парочку.
– Ключи… – Санаа рассмеялась. Она передала сумочку спутнику. – Ключи где-то здесь.
– Мне кажется, номер открыт.
– Да?
Недоумение на лице женщины сменилось очередным смешком.
Садык толкнул дверь номера и пропустил даму вперед. Она остановилась в прихожей, уловив вдруг запах пара.
Странно.
– Ты хотела принять душ, ванну? – спросил Садык.
– Да, – ответила Санаа, почувствовав, как изменилось его настроение.
– Горячая ванна ждет тебя.
– Даже так?…
Она вздрогнула, когда из глубины комнаты услышала другой мужской голос:
– В ванну ее.
Сколько мужчин находилось в ее номере, Санаа не смогла бы сказать. Ее раздевали, туго заклеивали рот скотчем, связывали руки и ноги несколько человек. Не принимал участия в этих действиях лишь один человек – с властным голосом, тот, который отдал остальным приказ отвести ее в ванную комнату.
Она напрочь позабыла про предостережение. Понимала, а скорее всего отказывалась понимать, что с ней происходит.
Несколько рук погрузили ее в горячую ванну. Двое посторонились, пропуская мужчину лет пятидесяти. В руках у него был длинный гибкий шланг. Он вставил один конец в трубку с горячей водой, другой приблизил ко рту жертвы. В его руках появился нож. Он проделал в скотче отверстие, чтобы вставить в него шланг.
– Разомкни зубы, – потребовал Анвар. – Сделай это сама, иначе какое-то время ты будешь горько жалеть, что не послушалась меня.
Она походила на послушного ягненка. Или запуганного ягненка. Она разомкнула зубы. Повиновалась округлившимся глазам Анвара: «Шире. Еще шире».
Отточенным движением Анвар Эбель вставил гибкий шланг в рот женщины и неожиданно легко, словно трубка была смазана жиром, протолкнул ее глубоко внутрь. Одной рукой он перехватил горло женщины, другой открыл кран с горячей водой. Он смотрел на женщину, упивался ее страданиями, видел, как вода наполняет ее легкие, желудок, другие внутренности. Остальные палачи не смотрели в глаза жертве. Они выполняли приказ Анвара Эбеля. Только он один мог смотреть на смерть очередной жертвы.
Изо рта Санаа выливалась вода, нестерпимо горячая вода, только Эбель не отнимал руку от ее горла, будто воспоминания многолетней давности доставляли ему удовольствие. Он не ослабил хватку, когда наружу вместе с водой стал прорываться пар и тошнотворный запах внутренностей, которые перед варкой обдали кипятком.
Санаа была еще жива, но жить ей оставалось считаные мгновения. Она уже пережила самую страшную в жизни боль, теперь ей бояться было нечего. Угасая, она услышала:
– Ты не последняя. Рашиду я пообещал прожить очень долго.
Он ушел, когда жить Санаа оставалось всего лишь мгновение.
3
13 сентября, пришедшееся на среду, перевернуло многие представления о совпадениях, роке и вендетте, едва Сергей Красин, повинуясь голосу свыше, а скорее из жалости к больному астмой заключенному, отдал распоряжение своему помощнику полазить в электронных СМИ, выяснить, не было ли статьи о кончине родственника Али Паши… 11 сентября.
Ответ застал его в машине. Он ответил на телефонный звонок майора Полякова и едва не врезался во впереди идущую машину. Сергей нашел место для съезда на обочину и заглушил двигатель. Избавился от подоспевшего постового, показав ему красные корочки службы безопасности, и возобновил разговор:
