Он разбудил Крамера:
– Вставай, Дитер, пора на смену.
Забравшись в спальный мешок, Хорст широко зевнул. Засыпая, он вернулся к прежним думам: «Будет спирт, будет дрожь в руках, ее податливое тело и тихие стоны… и я опять уйду».
Ему приснился Ларс Шеель с обмороженным до кости лицом. Трясясь от возбуждения, Хорст втирает в кровавое месиво спирт. А командир лукаво смотрит на него: «Да ты, оказывается, извращенец».
2
Сергей не представлял себе, как он сможет вступить в открытый бой с террористами, пусть даже на руку ему играла внезапность, на его стороне была ночь. Он мог прострелить одну палатку, надеясь, что кого-нибудь зацепит. Он реально оценивал обстановку; и если бы кто-нибудь поставил на него в бесшабашном наскоке, то оказался бы в проигрыше. Его шансы были пропорциональны реальному соотношению сил: один к шести. И еще заложники, товарищи вязали его по рукам. И он снова искал выход; потерять голову означало проиграть вчистую. Какую бы игру ни вели террористы, их главная задача – спуститься с гор целыми и невредимыми. Такую же задачу поставил перед собой и Курочкин и подумал: «Цель у всех одна, но расстояние до нее у каждого свое».
То место, с которого Алина начала ночную прогулку, представляло собой площадку одной из двух скальных башен. Собственно, это был «верх» башни, который достаточно широким гребнем соединялся с «большой землей». Одной стороной подножье башни врастало в общий монолит, покрытый осыпью, другой стороной уходило в неглубокую расщелину с покатыми склонами. Вторая башня – остроконечная, северо- западной стеной уходящая в пропасть.
Как и для Алины, для Сергея было плевым делом преодолеть двадцать метров вертикальной стены, но триста метров открытого пространства были куда сложнее.
Скалолаз вышел к немецкому лагерю восточной стороной, откуда его совсем не ждали. Шеель ошибся, когда говорил своему помощнику, что понимает положение русского егеря: «Он отдыхает». Положение у Сергея действительно было аховое, тут Шеель оказался прав, но он не взял в расчет упорства и необычайной выносливости русского.
Русский – теперь уже помесь ишака с барсом – действительно подремал полтора часа, поплевал на руки и снова двинулся в путь. Навстречу террористам. Он обогнул торосы и ступил на опасную стезю – по заснеженным «тропкам» между бесконечного серпантина расщелин – по сути, лабиринта. Сергей не знал, сколько он будет плутать, сколько раз поворачивать назад, когда неожиданно путь ему преграждала зияющая трещина или зыбкая насыпь щебня под ногами. Но он шел. Его не видно из лагеря, и вдобавок ко всему он удалялся от него, но только для того, чтобы приблизиться к нему. А потом миновать его. И он снова займет свое второе «почетное» место. Террористы будут ждать его спереди, а он окажется сзади.
Сергей вышел к лагерю, когда часы показывали 3.30. Ночь совсем не темная, какая-то серая, ущербная луна иногда томно скрывалась за такими же ленивыми тучами; спящий лагерь. Только беспокойный Хорст раздражал ночь своей озабоченной натурой. Немец нервно топтал снежный газон лагеря, неистово обращал лицо на север, вплотную подходил к розовой палатке Алины.
«В полнолуние страсти бушуют не только у вампиров. Но где же его держали?» – пытал свои мозги Сергей, держа Хорста на мушке. Этот вопрос для мозгов оказался неразрешимой задачей. Бился скалолаз и над разрешением другого вопроса: как преодолеть тридцать метров до лагеря и триста после. А путь один, Сергей только покачал головой, заглядывая в черноту бездны у второй скальной башни.
Он дал себе еще час – по истечении этого времени он повернет назад. И стрелять нельзя. Автомат – это не снайперская винтовка, даже приличная очередь не давала полной гарантии, что укутанный в «пух» Хорст замертво упадет и не вскрикнет.
Но вот озабоченный немец на что-то решился. Он смело подошел к палатке Алины и… залез внутрь.
Сергей сморщился, принимая во внимание крутой нрав немки, и покачал головой: «Зря». Потом равнодушно уставился на полог – сейчас Хорст вылетит оттуда. Вперед ногами. Интересно, как она это делает?
В первый раз, когда окоченевший скалолаз наблюдал за парочкой в лагере на плато, он ничего не понял в движениях немки. В память ему врезались только высоко подброшенные ноги Хорста и его падение головой в снег. Но все же мысль о том, что Кепке слабачок в рукопашном бою, голову посетила. А вот Алина – настоящий боец. «По-моему, – рассуждал искушенный в единоборствах скалолаз, – она тогда двинула его ногой в область груди с близкого расстояния, низко припадая на опорную ногу. Удар получился неожиданным, снизу вверх, и Хорста подбросило. Интересно, как она работает в тесных помещениях?»
Сергей ждал.
Алина медлила.
Хорст не думал вылетать.
Черт возьми! Сергей привстал, перекинул автомат за спину и быстро, гусиным шагом приблизился к задней стенке палатки Алины.
Звуки, которые раздались изнутри, были не те, на которые рассчитывал Сергей, – одиночные, булькающие, с придыханием. Он мотнул головой: что там происходит?! Лишь через минуту-полторы до него дошло: Хорст… пьет чай! Сергей чуть было не рассмеялся во все горло: домогатель, ети его мать!
Положение у Курочкина стало тяжелым. Сейчас немец прикончит чашку чая, вылезет из палатки и нос к носу столкнется с русским альпинистом. Сергей вскинул автомат и приготовился.
Хорст шумно завозился и вылез наружу. Стрелок прицелился ему в затылок и приготовился спустить курок. Но боковым зрением увидел… Алину. Палец на спусковом крючке дрогнул.
С расстояния в пятнадцать метров он ясно различил разодранные брюки и куртку Алины. Лицо немки, подсвеченное голубовато-серым светом луны, показалось Сергею зеленым.
Действия Хорста были быстры, он проворно затащил женщину в палатку. И вскоре ухо Сергея различило именно те звуки, на которые он рассчитывал. Мысленно посоветовав Хорсту не торопиться, он сначала осторожно, а потом не таясь, в быстром темпе зашагал к площадке на западной скальной башне. И с каждым шагом наращивал темп.
Сергей бежал по следам Алины и Хорста, которые после частых блужданий немца стали хорошо утоптанной дорожкой. Бежал и ожидал очереди в спину. Но его больше беспокоили ноги, так как спина была надежно защищена рюкзаком, куда скалолаз умудрился втиснуть дорожную сумку. Это реликвия. «Если я выживу, открою музей, и эта сумка станет в нем главным экспонатом. Другим шедевром будет голова Хорста-Саида. А рядом с ней – термос с чаем».
Сергей добежал до ледяного бархана и бросил тело под его защиту. Потом резко развернулся, поводя стволом «Гепарда».
Никого…
Он сбросил рюкзак к подножью башни и спустился следом.
3
Чуть больше месяца назад Мирослав Кроужек в порыве эйфории бросил Новаку: «Не далее как через два месяца мы отправимся в Гималаи. Свобода, никакой цивилизации, никаких сотовых телефонов!» И добавил:
– Никаких телефонов, Ян! Если ты меня уважаешь, то у нас не будет другой связи, кроме обычных радиостанций.
Новак усмехнулся. Но обещание дал. Действительно – никаких спутниковых телефонов, кроме радиостанции – магнофона «Эс-эс-21». Вице-премьер, когда просматривал список снаряжения, только болезненно поморщился: начальник личной охраны сдержал слово, но на нем же, на слове, поймал шефа. Посредством «Эс-эс-21» – системы оперативной радиосвязи, можно моментально связаться с любой точкой планеты. Плюс возможность настройки на каналы с клавиатуры или с использованием процедуры радиочастотного клонирования, возможность кодирования разговора, автоматический просмотр каналов в режиме приема и многое другое, включая мощную защиту от радиоперехвата.
А еще этот пункт в списке был подчеркнут. Новак словно издевался над начальником.
Однако потом вице-премьер не раз мысленно благодарил шефа своей охраны, разговаривая с женой и двенадцатилетним сыном от первого брака. Попутно он вел короткие деловые разговоры, делился своими впечатлениями. А если быть до конца честным, то Мирослав Кроужек просто не мог лишить себя связи с
