Лосев вздохнул и потянулся к бутылке. Продолжение беседы вышло нелегким и обещало затянуться надолго...
Глава 14
Левей и еще левее
Николай Терехин, давший себе слово никогда больше не жениться, держал его на протяжении вот уже пяти лет. За это время ему несколько раз делали предложения его многочисленные любовницы: почему бы нам... почему бы тебе... почему бы мне... Короче, это называлось «Добро пожаловать в ад». На что Николай всегда отвечал полюбившейся фразой героя Джорджа Клуни из кинофильма «От заката до рассвета»: «Спасибо, я уже был женат». После чего резко отшивал очередную докучливую даму, которая «не понимала, в чем тут юмор». Это был порог, и Николай позволил перешагнуть через него лишь однажды.
У него была приличная двухкомнатная квартира в Басманном переулке. Единственный недостаток – близость шумного, как цыганский табор, Казанского вокзала с его кисло-трипперным запахом, вечной суетой пассажирских составов и электричек, несмолкаемыми призывами зазывал на экскурсию по городу.
От Олега Лосева полковник вернулся за полночь. Первым делом прошел в ванную и включил воду. Пока наливалась вода, рассовал купленные по пути продукты по полкам холодильника. Открыл бутылку пива и не отрываясь выпил почти всю. В зале поправил покосившуюся фотографию в рамке; на ней он был изображен во время краткосрочной командировки в Ингушетию в прошлом году. Как и сейчас, стриженный под ноль, что делало его на пару лет моложе и придавало лицу суровости. Одетый в камуфляж, на фоне гор он походил на спецназовца и «вытягивал» максимум на лейтенанта. Ему нравился этот снимок, и он всегда сравнивал себя с «литером»-спецназовцем. Его чуть «старили» сосредоточенные морщины на лбу, но от них он не мог избавиться при всем желании.
Допив пиво, Николай прихватил вторую бутылку и залез в ванну. Перекрыл холодную воду и оставил тоненькую струйку горячей, которая постепенно распаривала уставшие за день ноги. Тотчас на лбу проступила испарина.
Обычно после работы Николай расслаблялся, прогонял прочь мысли и настроения, связанные с текущими делами. Сейчас не мог изгнать их, как непослушные, навеки врезавшиеся морщины.
Копнуть поглубже – он вел левое дело. О чем и рассуждал, делая мелкие глотки пива. Он понимал, что в одиночку ему не справиться, что в любом случае придется подпрягать к работе своих осведомителей и секретных агентов, и, может быть, кого-то из своей опергруппы. Да, без официальных лиц ему не обойтись. Хотя бы потому, что ему в свое время придется объясняться с руководством. Чтобы слово «самодеятельность» (а оно обязательно прозвучит из высоких уст) было скорректировано существенным дополнением: профессиональная.
Профессиональная самодеятельность. Спортсмен-любитель с надписью «СССР» на груди, решивший бросить вызов заморским профессионалам.
Николай попытался представить, какие шаги может предпринять Виктор Крапивин, поставил себя на его место. Спросил себя: «Что бы я сделал на его месте?» Ответил без намека на иронию: «Ну, во-первых, трахнул бы Машу».
Витя и Маша...
«Она любит Дашу, а он любит Машу, вот, блин, ё-мое».
Кажется, есть какой-то детский фильм про Витю и Машу. Секса там мало, а вот партизанской деятельности хоть отбавляй. Они вроде бы хотели ликвидировать Кощея.
От этой мысли Николай напрягся. Подумал: «Неужели Крапивин решится искать Хворостенко? Чтобы поквитаться с человеком, который подставил его. Но как, через кого?» Собственно, все эти вопросы были наивными, поскольку снайпер сам стал мишенью. Его все равно возьмут, даже если он изменит пол.
По большому счету, на Лубянке насчет его молчания спокойны, поскольку любой шепоток снайпера выдаст его с головой – молниеносно пробьют источник информации и выйдут на убийцу генерала. Это как ответный выстрел противника-снайпера. Отчасти надеются на такой шаг Крапивина, чтобы после быстренько подчистить за ним словесное дерьмо. На Лубянке это умеют. И знают, что источник информации вычисляется стопроцентно.
«Он у нее, – был уверен Николай, не оперируя в данном случае ни именами, ни фамилиями. – И это хорошее прикрытие. Но оно должно быть укреплено более надежно». То есть, продолжал размышлять полковник, в лице Марии Дьячковой Виктор должен найти единомышленника, обязан склонить ее на свою сторону, чтобы она помогала ему с точки зрения идеологии. Что очень трудно. Поскольку она – «девушка из высшего общества». Если он этого не сделает, то превратится в натурального трутня и в конце концов вылетит на улицу. Он окажется на улице и по другой причине – потому что является ходячей угрозой. Пока ему оказывают временную помощь, а ему нужна постоянная поддержка.
И снова противоречащий вопрос: на какое время? Только на то, на которое он рассчитывает. Ответ знает только он.
Вот засранец! – незлобиво выругался Николай. Уже завтра он выяснит, оказался ли он прав. Нет, завтра он получит подтверждение и только подтверждение. По своему опыту он знал, что подобные визиты и сюрпризы, которые ему сообща подкинули «далматинцы» и сам Олег Лосев, пустышками никогда не оказываются. Терехин шел не по следу, но по хорошо утоптанной тропе.
Лосев так и не смог объяснить, почему его подруга приняла приглашение Виктора Крапивина. «Это даже интересно», – передал он ее слова. «Иди, раз интересно», – воспроизвел свои. После чего был изгнан. Как дьявол экзорцистом.
Мысли о левом деле навели на конкретный левый предмет. Он хранился в стенном сейфе, укрытом от глаз за диван-кроватью. Выйдя из ванной, Николай сдвинул диван в сторону и открыл небольшую тяжелую дверцу. В тайнике лежал всего один предмет, о нем мог догадаться лишь арестованный Армен Азарян. Это был «глок-18», австрийский специальный пистолет с магазином на
Николай положил пистолет в сейф, закрыл дверцу и подвинул диван на место. Не застилая его простыней, лег и почти мгновенно уснул.
