Два полковника – Терехин и Далматов – встретились утром в коридоре управления. Один шел на свое рабочее место, второй покидал его. Николай выглядел бодрым, на нем была свежая рубашка, отутюженные брюки и начищенные ботинки. Евгений, казалось, не спал всю ночь. Одежда помятая, на туфлях серые разводы от грязной тряпки. Когда Терехин здоровался с ним за руку, едва подавил желание задержать дыхание: Далматов распространял вокруг скверный дух, словно всю ночь чистил канализацию.
– Новый одеколон? – иронично прохрипел несостоявшийся джазист, собрав на лбу морщины, чуть склонив голову набок и немного поджав губы. Именно в такие моменты он здорово походил на американского актера Майкла Мэдсена, который в основном играл негодяев. – В какой фирме отоварился парфюмом, Женя?
Далматов хотел взорваться, но, видимо, его силы были на исходе. Он только махнул своей пухлой рукой:
– Не спрашивай. Дай закурить, – попросил он.
Терехин открыл пачку «Мальборо», но сигарету вытащил сам. Щелкнул зажигалкой.
– Вчера вечером наведались по адресу, где снимал квартиру Хворостенко, – отчего-то вкрадчиво, словно придумывал на ходу, начал главный «далматинец». При этом он выразительно помогал себе бровями, глазами, движением головы. Глубоко затянувшись, зачем-то выпустил кольцо дыма и смотрел на него. – Проскурин только вчера, падла, назвал адрес. Хозяйка уже сдала квартиру женщине с ребенком – лет пяти девочка, подвижная такая. Этот дом, я тебе скажу, сущий отстойник: тараканы, мокрицы, мухи...
– Клопы, – в тон собеседнику добавил Николай.
– Да, куда же без них? Недавно я прочел в газете, что клопы активизировались по всей Европе. Что комар? Клопа комариной пластиной не возьмешь, а клопиную еще никто не придумал, никакая отрава на него не действует. Хорошо, что клопы не летают. Да... В той квартире все так, как описывал Проскурин: гадюшник. В кладовке обнаружили инвалидное кресло. Я спросил у хозяйки, есть ли подвал. Есть, говорит. Спустились. Я шел вторым. А там говна по щиколотку. Ну, думаю, никто до нас сюда не спускался. Ошибся. У дальней стены лежал труп... Сколько он там пролежал, одному богу известно. Рот открыт, во рту... Такое чувство, что это он изрыгал всю срань, что плавала там. Ничего подобного раньше не видел. Что фильмы ужасов?.. А сам думаю: лучше бы ментов туда запустить. В общем, вытащили труп на улицу, мои парни стали его обыскивать, нашли документы на имя Колесникова Анатолия Сергеевича. К утру пробили его по всем каналам, ГРУ, в частности. И знаешь, где он проходил службу?
– Лучше я угадаю его воинскую специальность. Он был снайпером.
– Точно. Я тоже так подумал изначально. Сейчас поеду в «Лефортово» допросить этого сукина сына Проскурина.
– Да, он знал об этом.
– Или не знал.
– Вот увидишь. Он же фактически подставил Крапивина. Крапивин такой же труп, только ходячий. Ты забыл главную вещь: напарника себе подбирал сам Проскурин. В квартире Хворостенко произошло вот что. Этот Колесников не просто отказался участвовать в убийстве генерала Дронова, он пригрозил Хворостенко и Проскурину, и его убили, труп спустили в подвал. Без Проскурина обработка снайпера по-любому была невозможной, так что он, во всяком случае, присутствовал во время убийства Колесникова.
– Похоже, ты прав.
– Я же начинал это дело, – спокойно напомнил Терехин.
– Слушай, Коля, мне понадобится твоя помощь.
– Конечно, обращайся. Только втихаря.
– О чем разговор! С меня «поляна».
– Зайди ко мне, когда вернешься из «Лефортово».
– Типун тебе на язык. – Далматов переступил с ноги на ногу, и его глаза сделались доверительными. – Ты начинал это дело – верно, ничего не слышал о девушке по имени Маша?
Терехин покачал головой:
– Нет. Насколько я помню, среди друзей и близких нет никого с таким именем. А что? – Николай собрал на лбу недовольные морщины. – Я что-то упустил?
– Вряд ли. Она была у него на дне рождения. Единственный человек, которого мы еще не допросили. Ладно, Коля, пока.
– Давай, жду тебя.
Терехин открыл свой кабинет и вошел.
Майор Соловьев опоздал на полчаса, чего начальник отдела, казалось, не заметил. Ответив на рукопожатие, он прикидывал, когда начать откровенный разговор с Вадимом: сейчас или подождать Далматова. Лучше подождать, решил он. «Конкурент» мог сообщить новые детали после допроса Проскурина.
