Дерзкая мысль, свежая.
Под знаком «Курени» полковник увидел раздолбанный «Москвич» синего цвета. Рядом с ним стоял милиционер средних лет в звании старшего лейтенанта. «Шестерка» мигнула правым поворотом и прижалась к заснеженной обочине. Баженов попросил водителя микроавтобуса посигналить и, опустив стекло со своей стороны, махнул участковому рукой.
Бойцы СОБРа потеснились. Участковый, боязливо оглядывая суровые лица спецназа, поздоровался и представился:
– Старший лейтенант Куницын Василий Яковлевич.
– Вы знаете местного настоятеля? – спросил Баженов, поздоровавшись с участковым кивком головы.
– Да… – Куницын замялся. – Извините, не знаю вашего имени-отчества.
– Николай Николаевич, – представился сыщик. – Его фамилия Марковцев?
– Так точно.
– А отчество?
– Максимович. Бывший военный.
«Ну точно он», – подумал Баженов.
– Знаете расположение монастыря, двора?
– Называется подворье, – уточнил Куницын. – Знаю.
– Рассказывайте, – потребовал Баженов. – Громко – чтобы вас слышал каждый в машине. Кстати, сколько монахов в монастыре?
– На удивление мало: восемь человек. Да еще четверо граждан без определенного места жительства. Отец Сергей – добрый человек, не знаю, платит он им деньги или нет, но харчи и крыша над головой у них есть.
– Давайте по существу, Василий Яковлевич.
– Значит, так. Сейчас нужно свернуть на эту дорогу, она приведет вас прямо к монастырю. Вначале перед вами откроется купол, затем высокая колоколенка.
Баженов, послав недовольный взгляд на участкового, бросил себе под нос:
– Гид.
– Что вы говорите?
– Я говорю: продолжайте в том же духе.
Выстрелы, которые услышал Николай, произвел Михаил Зенин. И сразу же в высоком прыжке отскочил в сторону, поджимая под себя ноги. Приземлившись, выстрелил еще раз и тут же перекатился через себя, не теряя из виду мальчика и ствола пистолета, направленного в его сторону; Ещеркин стрелял в Михаила дважды, но оба раза мимо. Сейчас заика, который ближе всех был к Саньке, снова целился в Зенина.
Стреляя, Михаил снова перекатился через себя, вскочив на ноги, отпрыгнул. И все ближе сходился с противником. Его цель – мальчик, неподвижно застывший посреди двора.
– Ложись, Санька! Падай, мать твою в душу!
И снова громадный скачок. Сам на мгновение попробовал вкус снега.
– Перестреляю! Мордами в снег!
На секунду отвлекшись от основных действий, когда рядом просвистели очередные пули, он выбросил руку в сторону собора, от ступеней которого к нему навстречу приближались два человека.
«Влево, вправо?» – Зенин пару раз резко дернул в руку и выстрелил.
Не угадал. Мимо.
А вот сейчас точно в цель.
Один из нападавших рухнул на колени.
– Санька, ложись!
Впритирку с ухом просвистела пуля.
Зенин снова выстрелил в Ещеркина.
«Ты смотри, какой верткий!»
Вадим умело «финтил», открывая ответный огонь.
Теперь Зенин, кувыркаясь в снегу, намеренно перестал обращать внимание на другого противника, который, судя по всему, был без оружия. Остальные оперативно вбегали в здание. Вполне возможно, за оружием.
С расстояния в пятнадцать метров он обменялся с Ещеркиным еще парой выстрелов, прикинув, что в стволе остался только один патрон.
– Хохол!
Зенин перевернулся через себя, освобождая пистолет от отработанного магазина и вставляя новый, мгновенно схваченный из-за кожаного ремешка часов. И также делал вид, что не замечает невооруженного противника, надвигавшегося на него сбоку и чуть сзади. «Сложно попасть. Но на расстоянии трех-четырех
