«Давай, – думал Санька. – Коля тебя уже заждался».
Сергей увидел все, что хотел. Теперь предстояло серьезно обдумать дальнейшие шаги.
– Вот и все, мой маленький друг, – сказал он. – Вечерняя сказка для малышей окончена. Ступай в свою комнату, там тебя ждут твои мохнатые игрушки.
Еще долго Марк мерил шагами то свою комнату, то полутемный коридор монастыря, изредка бросая взгляды на часы. Он думал, стоит ли сообщать о заложнике своему компаньону.
«Если бы не предательство Виктора Толкушкина…» – в который раз пришли мысли. И так же ушли.
Думать можно до конца своих дней, а решение принимать нужно сейчас.
Ну, подстегнул себя Марк, давай.
Он вернулся в свою комнату и, накинув поверх спортивного костюма пуховик, вышел на мороз.
Десять километров по промерзшей грунтовке, и он сделает очередной телефонный звонок. Ему ответит голос с кавказским акцентом и на предложение срочно встретиться ответит утвердительно. Только утвердительно. Ваха Бараев от подобных сделок еще ни разу не отказался. Это его работа.
«И моя тоже». – Сергей завел двигатель и, включив дальний свет, выехал со двора.
Глава десятая
Рутинная работа по дополнительному осмотру места происшествия заняла немного времени. Практически Аксенов только прослушал обстоятельный доклад своего помощника. Теперь предстояло ознакомиться с материалами первоначального осмотра, проведенного следственной группой капитана милиции Бочарова, прочитать кипу протоколов, ознакомиться с показаниями соседей и прочее, прочее.
Капитан передал следователю прокуратуры полуобгоревший фотоальбом – одну из немногих вещей, которая так или иначе заинтересовала его. Вчера Бочаров успел побеседовать с родителями погибшей. Их ответы почти полностью совпали с показаниями Радеева. Дочь позвонила им, сказав, что надолго уезжает. Нет, они не обеспокоились, она и раньше уезжала: в Москву за товаром, часто ездила отдыхать за границу, два или три раза была на Кипре. Дочь самостоятельная. Несколько отдалилась от них, перестала родниться, но такова уж теперешняя жизнь. В последний раз она звонила им неделю назад, сказала, что отдыхает в Афинах, скоро приедет. Голос у Елены был усталый, да и связь плохая, успели обменяться только несколькими фразами. А родители звонили ей буквально вчера, выслушав ее голос по автоответчику. Какое сообщение оставили? Родители, мол, звонят, что же еще…
Теперь самому Аксенову предстояло побеседовать с родителями погибшей. И задать вопрос про ее знакомого Виктора.
Кавлис постоянно находился рядом. Что-то неприятное шевельнулось в Аксенове: как телохранитель. Неужели так чувствуют себя те, кто вверяет свою жизнь охранникам? В нем сразу зародилась обеспокоенность, появилась неуверенность в себе, ожидание… «Да, не сладко приходится важным персонам», – подумал следователь. Не хотел бы он оказаться на их месте. А может, они быстро свыкаются с такими ощущениями? «Не знаю, я бы не свыкся».
Так или иначе, но двоюродный брат стал действовать ему на нервы, Дмитрий не мог сосредоточиться на простых мыслях. Сейчас Николай сидел в его кабинете. В отсутствие Прокопца занял место помощника.
– Коля, как ты думаешь, – спросил следователь, – мне что-нибудь угрожает?
Кавлис оторвался от полуобгоревшего фотоальбома Окладниковой и удивленно посмотрел на брата.
– В каком смысле?
– Ты был когда-нибудь телохранителем?
– Нет.
– Я так и понял. У тебя это получается непрофессионально. Я видел, как работают профессиональные телохранители. Один раз возле банка остановился громадный лимузин. Спереди и сзади него взвизгнули тормозами джипы с мигалками. Из них вывалились… – следователь тщетно подыскивал определение. – Даже и не знаю, как их назвать. Одним словом, вывалились. Мне-то ничего не угрожало, но, честное слово, стало не по себе, когда они провожали своего босса в банк. А он словно и не замечал их, спокойно думая о своем, даже как-то рассеянно шагая к дверям банка. Понимаешь, о чем я хочу сказать?
– Понимаю, – отозвался Кавлис. И пояснил: – Это все видимость. Тебя они напугали, клиентам банка стало нехорошо. Но снайперу на крыше эта суета до лампочки.
– Да, здорово ты понял, – вздохнул Аксенов. – Я просто удивляюсь твоей сообразительности. Ты закончил разглядывать альбом?
– А что?
– Дай его мне, – потребовал следователь. Изображая нетерпение, он пощелкал пальцами.
– Одну минутку. Я нашел одну интересную фотографию.
– Знаешь, Коля, мне лавры триумфатора ни к чему, и ты всю свою жизнь от них отказывался. Но, честное слово, я бы первым хотел обратить внимание на одну интересную фотографию. Дай сюда альбом.
Кавлис вынул из него один снимок и передал альбом брату.
Аксенов даже не взглянул в него. Он сердито стал рыться в бумагах дела.
– Очень четкий снимок, – через какое-то время сообщил Николай. – На удостоверении Виктора отчетливо просматриваются три золотистые буквы. Ниже – то ли «Щит», то ли… Не разберу.
У Аксенова не получилось выйти из-за стола спокойно: опрокинув стул, он мгновенно оказался за спиной брата.
В тот день было очень жарко. Июль. Бетонные коробки домов раскалились до предела. Редкий случай,
