– Что передать? – недовольство с новой силой накатило на майора милиции. Он сам в течение десяти дней будет проживать в «Славянской», но вот желание встречаться с кем-то и что-то передавать у него отсутствовало напрочь.
– Деньги, – ответил Сергей, останавливаясь. – Валюта.
И полез в карман.
Также с удовлетворением отметил, как внезапно изменилось лицо собеседника.
Майор милиции, оглянувшись, зло произнес:
– Ты еще пересчитай валюту при всех! – Он кивнул в сторону туалета. – Пошли.
То же самое ему хотел предложить и Марк, но Маханов сам проявил инициативу, разумно предположив, что настоятеля монастыря, одетого сейчас в цивильную куртку и вязаную шапку, никто в зале аэровокзала не знает, а у майора милиции в числе пассажиров, встречающих и провожающих могли оказаться знакомые. В наше время глупо иметь врагов, достаточно одного хорошего друга, в крайнем случае сойдет знакомый, который с гигиенической улыбкой подметит, как из рук в руки майору Маханову передаются деньги.
В запасе у Марка был еще один вариант, такой же рискованный, но действенный: под предлогом передать что-то или просто поговорить укрыться с Махановым за непроницаемыми стеклами джипа. Дальше – побыстрее убраться из аэропорта, чтобы сбросить труп. Причем не по трассе, а по объездной дороге мимо пятиэтажек поселка авиаторов, минуя пост ДПС.
Оба варианта были на пределе риска, но выбирать не приходилось.
Проклиная монаха и того, кто в свое время порекомендовал его, Маханов открыл дверь туалета. В короткий миг понял, что брать деньги в туалете еще опаснее. Если в зале это выглядело вполне естественно, то в провонявшем отхожем месте откровенно подозрительно. В противоположном крыле здания находились довольно чистые платные туалеты. «Нужно было идти туда».
Он покосился на мужчину, справляющего малую нужду, и подошел к писсуару. Марковцев встал рядом. Долго в невыносимой атмосфере находиться было невозможно; на ходу поправляя брюки, мужчина быстро покинул туалет.
– Давай, – Маханов протянул руку. Сейчас его не волновали те, кто, возможно, находился в кабинках. Сергея – напротив.
Его левая рука стремительно рванулась к горлу майора, пальцы, обхватывая мышечные ткани вокруг кадыка, сильно надавили.
В голове Маханова померкло в одно мгновение, он даже не понял, что произошло. И боли в ломающихся хрящах не почувствовал, боль отчего-то возникла в затылке.
Другой рукой Марк уже рвал на себя полуоткрытую дверь кабины, одновременно разворачивая послушное тело майора. Отпустив дверь, втолкнул Маханова внутрь. Закрылся, инстинктивно нащупав задвижку.
Сергей делал все абсолютно бесшумно, будто возился с тряпичной куклой; и сам Маханов только в последние мгновения, движимый инстинктом, вцепился в руку Марка, отчаянным движением подобрал под себя ноги, снова опустил их, попадая ботинком в унитаз. Другая рука намертво держала ремешки сумки, вцепившись в них так же сильно, как пальцы Марка в его шею.
Где-то позади кадыка пальцы Сергея сомкнулись. Он чувствовал большой и указательные пальцы через слой кожи; даже чуть поиграл ими; и не спускал с майора глаз.
В середине груди Маханова раздался довольно громкий булькающий звук. Сергей надавил на горло еще сильнее, костяшками пальцев приподнимая тому подбородок. Пальцы правой руки освободили отвертку от предохранительного коробка и плотно обхватили короткую ручку. Коротко размахнувшись, Сергей всадил острую сталь в сердце своей жертве. Затем резко вытащил, спрятал отвертку в карман. И все время смотрел в лицо своей жертвы.
Снова в груди что-то булькнуло. На этот раз громче. Марк вплотную приблизил свое лицо:
– Тсс… – еле слышно прошептал он. – Тихо, тихо… Потерпи чуть-чуть… Вот так…
Он разжал занемевшие пальцы, и тело Маханова опустилось вдоль мокрой от конденсата трубы.
Сергей носовым платком вытер головку задвижки. Прислушался. Дождавшись, когда из туалета выйдет парень в ярко-синей куртке, которого он хорошо видел через щель, Сергей, едва касаясь верхней части двери, перемахнул через нее. И еще одно движение: носовой платок скользнул по поверхности хромированной ручки двери.
«Вовремя», – подумал Сергей, садясь за руль «Ленд – ровера».
Все сделано вовремя. Позвони он Маханову пятью минутами позже, не был бы уверен в игре Кавлиса против него. Промедли немного после звонка – и ничего бы не успел сделать. Когда он покидал здание аэровокзала, то заметил, как возле таможенного терминала сконцентрировалась группа людей в военной форме. И мысленно одобрил оперативность следователей.
Прокопец, дав возможность эксперту из следственной группы сделать снимки, наклонился над трупом и извлек из кармана куртки документы и билет на имя Маханова Вячеслава Юрьевича.
В отличие от Сергея Марковцева Аксенов не мог порадоваться оперативности группы особого резерва. Если раньше эта оперативность удручала его, то сейчас начала раздражать. В голове нескончаемой лентой крутилась фраза милиционера, на долю которого выпало проверить ватерклозеты аэропорта: «Труп в туалете… Труп в туалете».
«А где же еще ему быть! – зло ответил он собственным мыслям. – Не в центре же зала!»
И подумал о Кавлисе: где он, и есть ли у него алиби на этот час. Подумал не за себя, а за полковника Баженова.
– Петро, – спросил он помощника, – так ты говоришь, сегодня закусывал сосисками?
– Да, с кетчупом, – как ни в чем не бывало отозвался Прокопец, продолжая осмотр трупа. – А вы, насколько я правильно понял, не завтракали.
