– Хорошо, Владимир Сергеевич.
– И поторопи нейра. Где у нас нейрохирург?
– Его вызвали, он на своем этаже.
– Хо-ро-шо! – Врач потянулся и подмигнул медсестре. – Хороший день сегодня, мало пациентов.
– Зато зубники жалуются. Костя сегодня целую урну зубов навыдергивал.
– Ему нужно было учиться на травматолога, Олечка. Самая гуманная специальность, ничего выдирать не надо, только вправлять, сращивать. Наращивать, – он недвусмысленно округлил глаза. – Ты как считаешь?
– Полностью согласна с вами, Владимир Сергеевич, – улыбнулась девушка.
Дверь в смотровую неожиданно открылась. Сестра обернулась. На пороге стоял парень, его глаза, только на мгновение задержавшись на враче, неотрывно смотрели на мальчика.
– Вот он, – вздохнул Ещеркин. – Слава богу.
– Молодой человек, – врач поднялся с места, – тут смотровая, посторонним сюда нельзя.
– А кто вам сказал, что я посторонний? – Вадим прищурился на белый халат врача. – Этот мальчик – мой племянник.
– Да хоть сын! Выйдите, пожалуйста, из кабинета.
– Обязательно, доктор. Как только заберу мальчика.
– То есть?! – Шугуров гневно сдвинул брови.
– Неужели непонятно? – Ещеркин заранее знал, что ни просьбы, ни угрозы на врачей приемного покоя не подействуют. Поэтому не стал кривить душой, а остался самим собой. – Я забираю мальчика.
– Оленька, – попросил врач, – позвони дежурному милиционеру.
– Тронешься с места, – предупредил Вадим медсестру, – сломаю шею. Поняла?
Она поняла, что перед ней человек, который может сломать ей шею. Больше ничего. И осталась стоять на месте.
– А вы, доктор, тоже не д-дергайтесь. Это действительно мой племянник, сейчас гостит у меня. А я, поверьте, знаю очень хорошего врача. Вам никогда не стать таким специалистом, как он. Я внятно г-говорю? А сейчас мне нужна одежда мальчика. Куртка с красными полосками, кроссовки на меху.
Медсестра кивнула на стул, где в холщовом мешке, который еще не успели унести нянечки, лежала одежда.
– Зря вы так поступаете, – наконец сказал врач. Ему не резон было связываться с братвой. А Ещеркин по виду и по тону, с каким говорил, представлял именно это социальное сословие. – У мальчика, возможно, перелом лодыжки. Не исключаю и сотрясения мозга.
– А я вам еще раз повторяю: у меня есть классный специалист. Он за пару часов поставит моего племянника на ноги. И, поверьте, мальчик не будет жаловаться на лодыжку.
Ещеркин приподнял бесчувственное тело, кое-как запахнул на нем куртку; кроссовки и остальные вещи сгреб в охапку и зажал под мышкой.
– Всего хорошего. – Он толкнул дверь и вышел из смотровой.
– Психи, – резюмировал врач, с ненавистью глядя на дверь. – Оля, а ты все же позвони в милицию. Не понравилось мне это представление.
Звонить было необязательно, дежурный милиционер сидел в каморке на первом этаже клиники, где приемный покой сообщался с основным зданием. Едва медсестра вернулась, как приехала бригада «Скорой помощи» и привезла еще одного пострадавшего с ДТП.
– Надеюсь, у этого нет бритоголового дяди, – нервно проговорил Шугуров, конечно же, ошибаясь. – Оля, где нейрохирург?! Тут черепно-мозговая!
Вскоре после «черепно-мозговой» дал знать о себе дежурный милиционер. Скрывая раздражение, Шугуров прищурился на подозрительно высокий лоб стража порядка, про мозги которых в народе говорят: «Одна извилина. И та при вскрытии оказалась вмятиной от фуражки».
К Андрею Авдонину в это время вернулось сознание. В его уши словно натолкали вату, он слышал обрывки фраз.
– Пришел какой-то агрессивный тип с неприятной внешностью, назвался дядей пострадавшего, сказал, во что был одет его племянник: в красную куртку, теплые кроссовки… Забрал мальчика.
– И вы не воспрепятствовали?
– Воспрепятствовали, – с выражением прозвучал голос врача. – Но «дядя» пообещал сломать шею моей медицинской сестре. Потом очередь дошла бы и до меня. Я не трус, но боевые поединки с психами не входят в мои прямые обязанности.
Андрей чувствовал, что сознание снова покидает его, и он не сказал того, что хотел сообщить. Помутневшими глазами он видел перед собой милиционера, именно в милицию в первую очередь просил отвезти его маленький пассажир. Его держали в плену. В церкви? Вряд ли, мальчик наверняка что-то напутал, был во власти горячки, дышал в лицо Андрея жаром. Последнее, что услышал Авдонин, снова были слова доктора:
– Я заявляю, что мальчика увезли насильно. Лично я снимаю с себя всю ответственность за случившееся. Превратили клинику черт знает во что: прямые угрозы, бандитские рожи…
– Как он там? – спросил Ещеркин, следуя по объездной дороге. Возвращаться в монастырь тем же путем, где гаишники ползают по дороге с рулеткой, было опасно. Поэтому Вадим поехал в объезд, что удлиняло путь на добрых двадцать километров. – Олег, тебя спрашиваю!
