– Жуткое зрелище…
– Ну хватит! – оборвала его Марта. – Хватит кривляться! Я все поняла. Это была затея вашей военной разведки. Только кто вас просил вмешиваться? Что вы ставили на карту? Амбиции, славу? Ну, что еще? – Марта нервно хохотнула. – Провалили наспех слепленную операцию в самом начале, да? Но как вы Стофферса-то завербовали?! – едва ли не вскрикнула она.
– Прикормили. И не только его. – Артемов выдержал короткую паузу. – Макс Мейер тоже арестован.
Макс тоже арестован…
Марта схватилась за голову. Бестолковщина какая-то. Нужно хоть немного прийти в себя, чуть-чуть успокоиться, охватить неохватное. Представить себе чудовищное зрелище: обжору Стофферса в тюрьме. И флегматичного Макса в том же самом месте. В том же месте.
Москва. Аэропорт «Шереметьево». «Где вы пропадали? Не могла вас найти. Прятались, что ли?»
Да, они пропадали и прятались. Сейчас Марта могла со стопроцентной уверенностью сказать где именно: в Дагестане. Тренировались, суки!
– Ты крепкие куришь? – Марта щелкнула пальцами. – Дай закурить.
Она глубоко затянулась горькой «Примой» и с шумом выпустила дым. На свой лад припомнилось из Пушкина, который, по ее мнению, «косил» под Вольтера: «Тут русский дух, тут Русью пахнет». Тут – это в ливанском Триполи. Тут – это в «Магрибе», всего в ста тридцати пяти километрах отсюда.
– То, что ты мне подбросил, называется удавкой, – уже спокойно произнесла Марта, отбрасывая окурок щелчком. Не глядя, за спину, в широкий проем люка, из которого Артемов мог наблюдать набережную и ошвартованную у причала диверсионную лодку. – Петлей называется, – продолжала немка. – Чужими руками называется, которыми ты хочешь загрести жар. У тебя совесть есть? Хоть капля? Я думала, ты порядочный человек, а ты оказался порядочной свиньей.
– Ду бист швайн? – по-немецки спросил Артемов.
Марта этого даже не заметила.
– Ответь мне на вопрос: Георг и Макс повелись за деньги? Сколько вы им заплатили?
– Мы поступили хитро – сказали, что деньги они получат от тебя.
– Как это?..
– Подумай хорошенько.
Марта вняла совету и начала соображать. Если бы группа наемников, подобранная ГРУ, освободила заложников, то, возможно, вопрос об освобождении ее дочери стал бы иначе. Грубо говоря, речь пошла бы об обмене. Хотя нет, какой тут, к черту, обмен! Тут полнейший риск: ГРУ бьет карту своих коллег, и у тех остается два варианта на выбор – либо тихо сложить карты, то есть отпустить заложников, либо выбросить их веером – пристрелить заложников в тихой злобе. И чтобы последнего не случилось, за операцией должно стоять очень влиятельное лицо. Точнее, грозная тень. Тогда заложников наверняка отпустят. А тайная операция так и останется тайной. Равно как и останется противоборство двух сторон. Но одна станет намного сильней.
Марта вопросительно приподняла подбородок, словно Артемов мог читать чужие мысли: «Так или нет»?
Полученная информация не обескуражила начальника военной разведки, но сильно озадачила. Свое состояние он мог охарактеризовать классически: «Я не взволнован, но заинтригован». От ошибок никто не застрахован, рассуждал генерал, и от случайностей полис не выпишут ни в одной компании. Кто ошибается чаще: наемники или регулярные подразделения спецназа? У каждой стороны свои преимущества и недостатки. Кого из них назвать более профессиональными? По логике вещей – легионеров. У них опыта больше.
Но есть такое слово – спесь. Не оно ли стало причиной провала группы Сергея Марковцева?
Идея привлечь в команду двух боевиков «Ариадны» больше устраивала Михаила Артемова. Тут Ленц безошибочно просчитал отчасти продувной ход полковника.
Георг Стофферс и Макс Мейер. Кто из них больше профессионал? На взгляд генерала – Макс. Хотя опыта больше у немца. Если Мейер, некогда входящий в штурмовую группу израильского спецназа, привык работать при поддержке обеспечивающих и вспомогательных групп – по сути, армейский вариант, – то немец в основном обходился без прикрытия. По большому счету это не работа, а образ жизни. Что в равной степени относилось и к Сергею Марковцеву.
Сергей Иваненко. Человек он сложный, и разговор про него особый. И роль в группе у него особая; то, что он снимет любую сигнализацию и свернет часовому шею не задумываясь, у Генерала сомнений не вызвало. Он вписывался в команду хотя бы по тому противоречивому факту, что отличался от остальных.
На кого теперь делать ставку – на «Ариадну»? Да, если такое название носит парашютно-десантная бригада. И что вообще делать с немецкими боевиками? Пришли к тому, с чего начали.
Выиграл ли Борович – говорить об этом рано. Начальник военной разведки мог в любой момент сорвать планы управления «М», литера которого никак не расшифровывалась. Что угодно можно подумать, начиная с мужского ватерклозета.
В этом деле идеальный вариант – одержать победу, записать ее в актив с грифом «Совершенно секретно». Пассива как такового быть не должно, в крайнем случае – что-то среднее, просившееся называться нейтралитетом.
Закулисные игры. Борьба с удавом. Начинает надоедать, но больше – раздражать.
Информация к размышлению. Стофферс не справился с управлением… Командир группы лично устраняет последствия дорожной катастрофы, которая автоматически ведет к краху операции. Почему лично? Потому что Марк интуитивно не может доверять товарищу. Берет ответственность на себя – но что толку? Одна ошибка породила другую; и при всем желании беспечностью это не назовешь. Случайность? Уже оскомина на зубах от этого слова. Запись в учетной карточке в бюро по найму машин напрямую вывела полицию на разведгруппу.
