В чем причина провала разведгруппы? В чем она, если отбросить случайность – неважно, роковая она или нет? Ее надо искать в людях, а в данный момент – в конкретном человеке, Сергее Марковцеве, командире группы. Надо покопаться в сложном механизме подполковника спецназа, которому дали задание не стартовать, а финишировать.
Каким бы закаленным он ни был, угроза, что его в любой момент могут схватить, преследует по пятам. «Люди боятся не столько мучений и пыток, сколько собственной слабости» – и с этим трудно спорить. Равно как и с продолжением: «Никто не знает заранее, что способен выдержать. И люди дрожат при мысли, что обрекли товарищей на смерть…»
Навязчивая идея. Можно ли сказать про Сергея, что он ложился и вставал с нею? – спросил себя Спрут. Марка арестовали, под корень срубили шанс выжить.
Вот в чем противоречие. Вот где нестыковка. Разобраться бы с этим…
Генерал армии еще раз перечитал телеграмму и остановился на общем, с одной стороны, моменте:
Ясно, что спецназа, констатировал Ленц. В сирийской армии более тридцати тысяч коммандос, входящих в состав отдельной дивизии и десяти полков. Что сравнимо с силами специальных операций США: там всего на шесть тысяч человек больше. Сей факт уже давно окрестили «сирийским диверсионным феноменом». Вот теперь появился «российский диверсионный феномен», над которым голову сломаешь.
Арест. Проходит три часа, и берут всю группу.
Марк заговорил и предал. Впору припомнить выдержку из документа ЦРУ, попавшего в руки военной разведки: [25]
«Советские граждане представляют группу высокодисциплинированных людей, подвергающихся интенсивной идеологической обработке… Русские очень горды по характеру и чрезвычайно чувствительны ко всем проявлениям неуважения… Предательство по самой своей сути нетипично для советских граждан…»
А Сергей Марковцев, 1959 года рождения, российский гражданин советской закалки, подполковник, командир отряда специального назначения – пусть даже в прошлом, хотя советском прошлом. Но он заговорил и предал. На что-то надеялся, хватался за соломинку?
Бредовые вопросы.
Надо идти не от начала, а от того, что есть на данный момент. А это слезы – группа всем составом загремела в тюрьму…
Марк не мог сдать всю группу, но делает это. Зачем? Ведь легче от этого не станет. Групповуха – она во всех странах групповуха. Он знает это как никто другой. Однажды он взял всю ответственность за совершенные им преступления на себя и получил всего двенадцать лет, а мог нарваться на «четвертак». Что случилось с его мозгами?
По телу генерала пробежала зыбкая ледяная волна. Он почувствовал каждый волос на голове; особенно непослушные седые ощетинились…
В тюрьму. Всем составом.
Проникла на объект. Стартовала, но уже с другого места.
Сейчас Ленц мог обойтись без самого выдающегося спеца по боевому планированию. Единственное, что было ему нужно, – это подробный план тюрьмы и человек, который консультировал Марковцева: бывший узник «Магриба», азербайджанец по национальности, кажется.
Генерал отдал соответствующие распоряжения и несколько раз прошелся по своему кабинету.
Время шло, но пока терпело.
План тюрьмы. Центральное здание, соседствующее, граничащее со следственным изолятором (здание «С»), имеющем прямое сообщение: короткий коридор – собственно, толщина двух стен. По обе стороны две двери. Следственный изолятор. Помещение «16» – это склад, где хранятся вещдоки. Сто процентов, что оружие там и ни в каком другом месте.
Он хорошо поработал над деталями, одобрительно покивал Спрут, пытаясь представить себе образ Сергея Марковцева, который отчего-то снова ускользал. Мелочи, вроде бы не относящиеся к делу… Именно они порой являются ключом к решению задачи.
Ставка. Марк сделал ставку в этой игре – свою собственную жизнь и жизнь бойцов своей команды.
Неожиданно Ленц пришел к выводу, что уже во время дэтэпэ Марк перепланировал ход операции. Хотя такое казалось невозможным. Его арестовали в мотеле – в десяти километрах от восточной окраины Латакии. По инерции он ехал в обратную сторону. Но именно эти десять километров и стали решающими. На каком из них в голову Марка влезла эта смелая мысль? Наверное, свою роль сыграло и отчаяние; оно лишь обострило чувства, дало толчок мозгу. Словом, прорвало плотину, и мысли потекли по крутым, как сирийские берега, извилинам.
Похоже, это был единственный вариант, и Сергей не мог им не воспользоваться. Тот же Стофферс ничего бы не смог выжать из своих мозгов. Вообще трудно понять, что дверь из безвыходной ситуации находится в тупике. Секретная дверь. Секретное оружие.
Вот сейчас генерал понял, что ему ни к чему расспрашивать азербайджанца. Зачем, если на все вопросы он ответит лишь одним коротким словом: да.
– Ты говорил, где находятся камеры предварительного заключения?
– Да.
– Ты говорил, что в СИЗО всегда находится дежурный следователь?
