чувства?
Новицкий представил себе громилу Парубного, одетого, как и сейчас, в теплую спортивную куртку «Найк» и кроссовки. Он напротив алтаря, над которым – в золотом ореоле две скрижали завета с десятью заповедями. Он читает: «Не убий». И прихлебывает из бутылки. «Не укради». Еще один глоток. Напротив алтаря – в виде хоров в два этажа – помещение для замужних женщин. Парубный оборачивается и запивает пивом очередной завет: «Не возжелай жену ближнего твоего». Господи, а какие же мысли были у него в голове при виде «мошав зекэним» – седалище старцев?.. Но пустую посуду уносил с собой.
– Там двор ожидания, – напомнил Новицкий. – И я хочу спросить: чего еще непредвиденного ожидать от тебя? Ты решил проблему? – спросил Яков, одетый поверх куртки в непромокаемую накидку.
– Концы в воду, – лаконично объяснил Парубный.
– Калюжного не будут искать?
– Некому искать. – Роман поддел ногой камешек, и тот проскакал до следующего дворика. – Родителей у него нет.
– Родственники?
– У него же нет квартиры!
– Ну да, ну да, – дважды покивал Новицкий. Он предчувствовал нечто подобное и на эту тему с Романом беседовал не раз. Отношения в его подразделении были поставлены по типу «если ты не заложишь товарища, он заложит тебя». Такой принцип повышал бдительность, но разлагал боевую группу изнутри и снаружи. Романа это устраивало по одной причине: подразделению скоро придет конец. Оно в его представлении было машиной – старенькой, но надежной, на ходу, заводящейся с полуоборота; машиной, которую не жалко пустить по бездорожью, протаранить ворота; царапины и вмятины на ней – шрамы, заработанные в бою.
– Подобное больше не должно повториться, – предупредил Новицкий. Это происшествие заставило его засомневаться в надежности группы, и он не скрывал своего недовольства.
– Ты похож на мою горницу в общаге, – перебил его спецназовец. – Чем больше убираешь в ней, тем грязнее она становится. Пока что я на совесть отрабатываю деньги. Главное, положись на меня, а я сам разберусь со своими трудностями. Да и выбора у тебя нет. Погоди, не вставай в стойку. Если мне что-то не понравится в тебе, я решу, что денег, которые ты мне заплатил, мне выше крыши. И ты проснешься на дне моря с камнем на ногах. Пока же я думаю, что денег мне мало. Я получил аванс и хочу получить под расчет.
«Начал с опытных партий, закончить хочет производством», – ухмыльнулся Новицкий. Он мог обломать этого громилу за пять минут, особо не напрягаясь. Но его пока что устраивало тупое рвение Романа.
Глава 10
СЕРЫЙ КАРДИНАЛ (продолжение)
1
Столицу Туниса часто называют Парижем Северной Африки. Основа города Туниса – медина, арабский Старый город с его торговыми улицами. До французской оккупации он был окружен крепостной стеной. Вокруг него французская администрация возвела новые кварталы, что придало Тунису облик современного европейского города.
Мэлоди во второй раз окунулась в сердце медины, но теперь ее уже не восхищали Морские ворота, как не трогали соседствующие с ней высотки офисов и отелей, бутики и кафе. Перед глазами генерал Эйтан. Он «оскверняет» минарет мечети Оливы, возвышаясь за зубчатым парапетом; он в купальном костюме в проеме нарядного желто-зеленого хаммама; он в соседней лавчонке предлагает купить украшенные блестками шаровары. Его голос застрял в ушах, и нет возможности избавиться от него, как от паразита. Как нет сил отказаться от встречи. Отсюда нежелание, почти равнодушие к собственной безопасности.
Мэлоди попросила у Абрамова сигарету и прикурила, бросив взгляд на пожилую пару за соседним столиком этого открытого кафе в начале авеню Хабиба Бургибы. Была готова сорваться на них: не нравится табачный дым, убирайтесь отсюда к чертовой матери! Была готова сорвать злость на Сане: «Чего ты молчишь? Спрашивай, требуй, намекай на обещания все рассказать». Он мог бы спросить для начала, какие слова и аргументы она нашла для министра иностранных дел, предоставившей фактически провалившейся агентурной группе спасительный коридор. Щадит?.. Пристальный взгляд на капитана.
Мэлоди начала меняться еще до звонка директора, и тому было много причин. Предчувствовала, что с сожалением будет вспоминать свои слова, брошенные в разгоряченное лицо Сани в салоне «Форда»: «Мне все равно, кто ты, но ты моя мечта…» Тогда она не думала о спасении как таковом, ее захлестнула неожиданная встреча, подняв со дна души подзабытые чувства к капитану.
Объяснение ее перемен лежало где-то рядом, и Мэлоди была в шаге от него. Но изо всех сил сопротивлялась, не решаясь сделать этот шаг. Жизнь дороже, чем чувства – и свои, и капитана.
– Я устала, – чуть слышно прошептала она. – Хочется побыть одной – чтобы думать о тебе, Саня. Я оказалась не готова к нашей встрече. Я не особенный человек, просто я такая, какая есть. – Мэл посмотрела на часы: половина пятого. До назначенного Эйтаном часа оставалось тридцать минут. – Пойду в свой номер. Без двух часов сна я не человек. Встретимся в семь в баре.
Она отвергла предложение Абрамова проводить ее до комнаты. Переодевшись и устроившись в кресле, она молча смотрела на дверь. Ровно в пять часов раздался стук, и Мэлоди вздрогнула.
Она не узнала директора. В роговых очках, в белой панаме и легких брюках он походил на бюргера на отдыхе.
– Здравствуйте, Мэлоди! Сидите, – Эйтан оставил ее на месте требовательным жестом руки. – Хочу вас поблагодарить за встречу.
Еще вчера она видела в генерале убийцу Эли и Маркоса. Сейчас – нет. В угловатом образе директора ничего благообразного, тем не менее он предстал абсолютно невинным. Возможно, то подчеркивал стиль его одежды, выбранный для этого случая, его мягкий голос, наконец – место встречи.
Эйтан снял очки, бросил на журнальный столик панаму.
