Вместе с ними к сейфу шагнул оперативник лет двадцати пяти и на глазах у всех положил на полку автомат Калашникова укороченной модификации. Отошел на шаг, присел на корточки и сделал пару снимков на роскошный «Никон».
– При вас мы изымаем из сейфа автомат системы Калашникова, – продолжал Акиньшин, обращаясь к понятым.
Дамы согласно закивали: «Да, да, мы все-все видим».
Капитан Бычков тем временем сел за стол и начал заносить в протокол – что, с помощью чего и где обнаружено. «Автомат со складывающимся прикладом изъят в присутствии всех участников следственного действия с принятием мер предосторожности, руками в медицинских перчатках…» – выводила его рука.
– Номер подскажи, пожалуйста, – попросил он старшего товарища.
Майор, прищурившись, разглядывал маркировку на левой стороне ствольной коробки «калашникова». Запомнив цифры, сравнил их с дублирующейся маркировкой над отверстием для защелки.
– Так, записывай: 249031. Буквы префикса отсутствуют.
– Спилены?
– Не похоже, – снова прищурился Акиньшин. – Просто их нет. Пахнет порохом. Судя по всему, из автомата недавно стреляли. И даже не почистили.
На Баженова было страшно смотреть. Его в любой момент мог хватить удар. Из него, живого, вили веревки. Когда-то он сам практиковал такие приемы и знал, что противоядия этому не существует. Его обломали в одну секунду.
Жена Николая Николаевича не выдержала. Она в отчаянье выкрикнула:
– Господи, Коля, что у нас происходит? Что они делают?!
– То же, что и я раньше, – нашел в себе силы ответить Баженов. – Пришла пора платить по счетам. – Он вынул дрожащей рукой сигарету и прикурил. Глянув на строчащего в протокол капитана, полковник в упор посмотрел на Акиньшина. – Я хочу знать, какую цель вы преследуете.
– На этот вопрос я отвечу, когда будет произведена экспертиза оружия. – Майор отметил время на настенных часах и сравнил его со своими. – Сегодня уже поздно, а вот завтра я съежу на Кропоткинскую набережную, 15. Не забыли адрес научно-исследовательской лаборатории судебно-баллистической экспертизы?
– Не забыл. Я хорошо знаю заведующего и его номер телефона. Вы заранее знаете результат. Не тяните резину, ну! – прикрикнул полковник.
– Я уверен, что из этого автомата был убит майор Косоглазов, и завтра надеюсь получить положительный ответ из лаборатории. Раньше майор был в вашем подчинении, так?
– Это не мотив.
– Мотив будет, – посулил майор. – Месяцев через двенадцать. Вы вспомнили меня, я вспомнил вас. Вы, Николай Николаевич, ушли со службы, громко хлопнув дверью, аж штукатурка посыпалась. Так же громко за вами закроется дверь тюремной камеры. Торжественно обещаю. И вы правильно заметили: я уже знаю результат экспертизы. Даже если… – Акиньшин указал глазами на автомат и выразительно покачал головой. – Понимаете?
Баженов тяжело сглотнул и дополнил: даже если Косоглазова убили не из этого оружия.
Его взгляд метался по комнате… минуя жену. Он не мог посмотреть ей в глаза.
– Давайте поговорим, ну? На кухне.
– Там вы можете поговорить с другим человеком. А мне нужно заканчивать здесь… следственные действия. Действительно хотите поговорить?
– Да, – твердо ответил Баженов.
Майор кинул оперативнику, и тот вышел из квартиры. Через пару минут вошел Герман Адамский. Он был в светлой вельветовой куртке, глаза скрывали солнцезащитные очки. Он сразу прошел на кухню и прикрыл за собой дверь.
– Николай Николаевич, здравствуйте, – сухо приветствовал он хозяина и присел на табурет. – Ответьте мне на насколько вопросов, и я прекращу все то безобразие, которое вас наверняка нервирует. Я помогу вам. Майор Косоглазов слил одному очень влиятельному человеку интересный документ и сообщил об этом вам. А вы в свою очередь обратились… Меня интересует название организации.
– ФСБ.
– Точно?
Баженов пожал плечами и выпятил губу.
– Какой мне смысл врать? Я написал письмо на имя директора. Через три дня меня приняла майор Скворцова.
– Из какого она подразделения?
– Военная контрразведка. – Полковник затушил окурок и покрутил на столе пепельницу. – Профильный отдел.
– Так, вот здесь я не понял. Я себе представляю форму вашей «телеги» и на кого вы ее накатали. Почему именно управление военной контрразведки начало работу по факту вашего обращения?
– Я поначалу тоже удивился. Я затронул небезызвестную вам организацию «Группа «Щит». Кажется, дважды упомянул о том, что на скамье подсудимых оказались рядовые члены группировки. Из одиннадцати осужденных восемь бывших бойцов спецназа ГРУ. Профильный отдел и создавался под это направление.
