женщину, выстрелил поверх ее головы.
Дубровин молчал. Он был напуган. Другая причина на этом фоне звучала робко: ниже его достоинства было разговаривать с бандитом и убийцей.
В этом просторном кабинете с задней комнатой находилось уже трое террористов. Руслан отдал приказ на чеченском, и один из боевиков, освободив себя от оружия, начал вынимать документацию из сейфа. Он складывал папки на маленьком столике, смахнув с него телефонные аппараты, оставляя лишь факс.
«Да, я не учел этого момента», – побледнел директор.
– В этих бумагах нет ничего ценного, – наконец заговорил Дубровин. Он был без галстука, в распахнутом пиджаке, с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке. Седые волосы растрепаны. – Мы проводим исследования на устаревших технологиях, они известны…
– Не вам решать, профессор, ценные они или нет.
– Я не профессор.
– Хорошо, я буду называть вас доцентом. Давид, у тебя все готово? – спросил Руслан боевика.
– Да, – откликнулся высокий и стройный Гогиашвили.
– Начинай.
Террорист взял первый лист и заправил его в факс. Первой секретной информацией, ушедшей в неизвестном направлении, была тема, касающаяся исследования пусковых контейнеров…
– Эта ваша главная цель? – спросил Дубровин, не сводя глаз с факса, пожирающего секреты оборонки здесь и отрыгивающего их на другом конце света. – А потом вы выдвинете требования вывести войска из Чечни. Вы не террористы, вы… ловчилы!
– Хотите поговорить на эту тему? – Руслан сел в кресло директора и указал рукой место напротив. Дубровин отказался, покачав головой, и остался стоять между рабочим столом и окном. – Я буду краток, – сообщил Руслан, – всего несколько слов. На языке, который вам будет понятен.
– На языке силы?
– Не перебивайте меня, – предупредил Гареев, не повышая голоса. – На языке вашего журналиста Речкалова. Ваши идеологические позиции в Чечне слабы и неубедительны. По сравнению с ними кровавый ваххабизм выглядит для моего народа социально-справедливой идеологией. Вы сами придумали международный терроризм, и теперь он гуляет по всему свету. Теперь пару слов от себя. Борьба с международным терроризмом и высокие цены на нефть – вот два главных козыря для вашей экономики и вашего президента. Огромный доход. Это все, профессор, добавить мне нечего.
Прошло пять минут. Руслан принял очередной звонок.
– Тащите ее сюда, – коротко распорядился он.
– Не трогайте мою секретаршу! – вступился за подчиненную директор, расшифровав приказ террориста по-своему. – Мы пятнадцать лет работаем вместе.
– Ты трахаешь ее?
– Не ваше дело!
– Мне плевать на ваши отношения. Можете хоть сейчас валить в заднюю комнату. Твоя подруга в приемной, наверное, пусть принесет нам чаю. Где тут кнопка селекторной связи?
– Она на телефонном аппарате. Его столкнул на пол ваш… человек.
Руслан рассмеялся. Он встал, прошелся по кабинету, разминая ноги. Сказалось долгое ожидание в машине, а до этого почти бессонная ночь, проведенная за столом, над планами и схемами, за телефонными разговорами, в беседах с оперативниками Германа Адамского.
Террорист остановился напротив окна и закрыл створки. Прошел в приемную, взятую под охрану парой боевиков, и сам распорядился насчет чая.
Едва он вернулся на место, как дверь снова открылась, и Руслан увидел симпатичную женщину лет тридцати с растрепанными волосами. Пришел к выводу, что такой хаос на голове ей идет. Вначале она показалась ему чуть диковатой, потом он прикинул, что минуту назад она поднялась с постели и не успела привести себя в порядок. Оделась в то, что было под рукой: слегка расклешенные брюки, короткие сапожки, свитер. Не забыла и про оперативную кобуру.
Она пыталась высвободиться из крепкой хватки боевика, сомкнувшего сильные пальцы на предплечье, и действительно выглядела маленьким храбрым зверьком, попавшим в капкан.
– Отпусти ее. – Руслан принял от товарища табельный пистолет Скворцовой и удостоверение личности.
– Ну надо же, кто пожаловал к нам в гости, – усмехнулся Гареев, читая документ. – Скворцова Екатерина Андреевна, майор Федеральной службы безопасности. С правом ношения и применения огнестрельного оружия и спецсредств. – Он переключился на боевика: – Узнали, как и почему произошел взрыв на КПП?
– Скорее всего, сами подорвались, – последовал ответ Казбека Алабина. – Там обе мины взорвались. От Шамиля только верхняя одежда осталась.
Руслан снова удостоил своим вниманием Скворцову.
– Что ты здесь делаешь?
– Мимо проходила, – ответила Катя.
Она видела много хроники. Часто то, что было недоступно широкой публике; последней всегда предлагают добротный и привычный боевик. Она никогда не пыталась представить себя на месте заложников, вообразить их мысли, проникнуть в их душу.
Захват. Быстрый, как молния, оглушающий, как гром. Все повержены. Все сбиты в единое целое,
