– Да, – ответил парень, вздергивая рукав на куртке.
– Сверим. На моих ровно двадцать пять минут десятого.
– Точно. На моих то же самое. – Он покосился на связанного охранника. – Нас предупредили: мол, если дернемся, взорвем заложников. У меня сестра там, – он махнул в сторону центральных ворот.
– Не переживай за нее. И этого ублюдка не трогай. Теперь слушай внимательно. У вас ровно десять минут. За это время вы должны переодеться, иначе вас постреляют. Советую лечь на пол, чтобы не схлопотать шальную пулю. Ровно в 21.35, – еще раз предупредил Марковцев. – Вы услышите один взрыв. Но он плановый.
Сергей махнул рукой и вышел из кухни, снимая на ходу свой походный ранец.
Марковцев дождался своего часа. С этой минуты только вперед. Он вышел к заранее определенной точке. Она находилась ровно в середине узкой раздевалки, больше походившей на коридор, имеющей два выхода – в помещение спецназа и в холл КПП. В первом находились четверо террористов, контролирующих каждое движение основной группы заложников. Оконные и стенная бреши позволяли им делать это, находясь под прикрытием. Их позиция была выгодна и по другой причине. Они могли поддерживать визуальный контакт с другой подгруппой, обосновавшейся в вестибюле КПП. По этой причине боевики второй группы выдвинулись ближе к коридору, оставив живой щит непосредственно у выхода. Они даже расчистили от шкафов то место, где перед этим скрывался Марковцев.
Именно такая дислокация противника была на руку подполковнику. Он собрался ответить диверсионной группе Руслана Гареева схожим приемом: одним точно выверенным ударом уничтожить сразу три подгруппы боевиков.
Марковцев вынул из ранца мину и заложил ее в середине этого длинного и изломанного рукава. Повернув обод таймера, синхронизировал его со своими часами. Три минуты. Время пошло.
Сергей взбежал по лестнице и устремился по второму этажу. Он выходил за спину следующей единице боевиков, контролирующих резервные ворота.
Сейчас коридор с настенными поручнями был пуст и задержек на пути не предвиделось. Слабый свет проникал через окна коридора и открытых дверей отделов слева. Сергей появлялся в проемах с четкой периодичностью метронома, настроенного на маршевый темп. Пару раз бросил взгляд на часы. Все было расписано по секундам.
Поворот направо, спуск по двум лестничным маршам на первый этаж. Короткий коридор, упирающийся в северную стену. Распахнутая дверь, ведущая в отдел техобслуживания. Первые два окна заняты пятеркой террористов.
Это здание, поставленное на высокий цоколь, позволяло боевикам смотреть буквально через забор. Они могли видеть верхнюю часть автобусных окон, припаркованных напротив резервных ворот, распахнутые двери транспортного средства, водителей за рулем.
Когда Сергей разведывал этот район, автобусов еще не было. Однако пятерка боевиков дежурила здесь со второй половины дня. Теперь движение по коридору и лестнице было исключено. До завершающей фазы диверсионного акта осталось менее часа.
Секундная стрелка на часах Сергея пошла по третьему кругу. Он встал на колено и бросил быстрый взгляд в помещение. Северная часть корпуса не пострадала от взрыва. Технический отдел был своего рода инструментальным цехом. Пара токарных станков, несколько сверлильных, слесарные верстаки, высокие металлические ящики с инструментами. Поверху шла, петляя между станками, оцинкованная вентиляционная труба с отверстиями, забранными мелкой сеткой. Справа «глухая», без окон, конторка мастера с распахнутой дверью.
Боевики стояли в трех-четырех метрах от окон. В их неподвижных позах было заметно напряжение. Марковцев мог предположить, что час назад они сидели за столом, но в таком же напружиненном состоянии.
Тридцать секунд. Позади последний мост, который взлетит на воздух. Теперь даже нет возможности управлять временем, расходовать его по-своему усмотрению…
Казалось, рвануло внизу, в подвале. Деревянный настил под ногами отозвался глухим стуком. Командой «Вперед!».
Сергей находился сразу в двух местах: там, где сейчас корежило направленным взрывом, пошедшим в разных направлениях, сразу две подгруппы боевиков, и здесь, где «ночной дозор» накрыла волна страха. Где-то там разносился его разгоряченный голос: «Я же убил вас здесь! Сколько можно!» И ноль внимания на заложников. Их не задело, разве что пригнуло ударной волной. Они стоят дальше этого бешеного напора.
Марковцев, не меняя положения, отстрелялся по боевикам длинной очередью, смещая ствол автомата вправо. Лишь на миг в сердце торкнулась тревога. Ему показалось, автомат неисправен. Интервалы между выстрелами становились все длиннее, что походило на стрельбу из автоматического карабина.
Обман, вызванный волнением, ожиданием громогласной команды. Гильзы разлетались с привычной скоростью, веером; первые унеслись в открытую дверь и проскакали по бетону, остальные забарабанили по деревянному настилу коридора. Пули вспарывали куртки на боевиках с такими же паузами.
Марковцев стрелял в середину силуэтов. Первого террориста будто сломало в пояснице. Туловище дернулось в сторону, вскинутая рука добавила ему скорости, и это разминочное упражнение стало для него последним.
Раздав каждому по пять-шесть пуль, Марк, сближаясь, отточенным движением поменял отработанный рожок. Тела террористов корчились в агонии. Сергей выстрелил еще пять раз: в затылок, висок, лоб. Кто как лежал. Нагнулся над последним трупом, освободил его от автомата, срезав брезентовый ремень, и вынул из кобуры пистолет.
Марк рассчитал свой удар с математической точностью. Он пришелся на то время, когда диверсионная группа Руслана Гареева, воодушевленная удачными переговорами с руководителем штаба, настроилась на отход. Снова перестроиться на удержание им будет очень трудно. Они потеряют время.
И еще один важный момент: Руслан не будет знать, кто нанес этот молниеносный удар. Пока он очухается и сообразит, будет поздно.
«Он дурит их», – возродилась подкрепленная женским чутьем мысль. Он только что снова подтвердил
