Прошло не меньше минуты, и Джеб наконец сообразил, отчего ему стало неуютно. Дело не в пьяных солдатах, которые не были способны оказать сопротивления, дело в музыке, в одной песне. В обоих помещениях, разделенных стеной, она гремела одинаково громко. Скорее всего источник, воспроизводивший музыку, находился в комнате командира, а сами колонки были развешены по всем комнатам.
Джеб, как когда-то во время абордажа яхты миллионера, крикнул:
– Вырубите эту чертову музыку!
Тимур первым откликнулся на его просьбу и расстрелял колонку, стоявшую в углу комнаты. Только после этого стала различима работа дизеля.
Кок к этому времени уложил голого начальника гарнизона: в пах ногой и в голову локтем. Глянув на его подругу, сказал:
– Я впервые видел, куда бил.
Она метнулась мимо него к двери, обдав спиртовыми парами.
– Фу-у, – обалдел Кок. И крикнул ей вдогонку: – Ты только к огню близко не подходи.
Разбившись на пары, боевики связали солдат, полностью их обездвижив, разжились у них лопатками. Тимур остался с пленными, Румын снаружи на подстраховке. Остальные прошли в столовую.
– Помогите мне, – попросил Юсупов. Они отнесли стол к дальней стене, на него сложили стулья. Джеб и Чижик убрали электрическую плиту, освободив требуемое пространство.
– Золото в ящиках? – спросил Блинков, отдирая по просьбе Юсупова плинтус.
– В сумках от противогазов, – ответил тот, работая с другой стороны. – По два слитка в каждой сумке. Всего семьдесят пять сумок. Зашел на склад, и сумки с противогазами попались мне на глаза. Крепкие, удобно носить. Выписал семьдесят пять штук на базу. Оп-ля, готово. – Он отбросил поросший грязью и жиром плинтус, освободивший край линолеума. Сорвав его, Юсупов вставил лопатку между досок и нажал на черенок. Доска затрещала, чуть подавшись вверх.
Юсупов перевел дух, словно отмахал семь миль вольным стилем.
– Нервничаешь? – заметил Джеб.
– Есть немного. Не хочу думать, что кто-то нашел золото. Я мог запрятать его на дне моря, но что-то подсказало мне поступить так, как епископ. Он-то ничего не изобретал. Взяли.
Вдвоем с Джебом они подняли одну доску, доходившую до средней лаги, потом остальные.
Юсупов спрыгнул в подпол и при свете лампы осмотрел землю. Там, где он стоял, она немного просела, образовывая углубление. Копнул раз, другой, выбрасывая землю за деревянные сваи.
Будто и не было этих трех лет. Юсупову казалось, он не выходил из дома только что почившего епископа.
Лопата ударилась обо что-то твердое…
– Мы накрыли слитки досками. На побережье их полно.
Одну за другой он передал доски наверх. Нащупал рукой плотную ткань, с трудом поднял первую сумку из-под противогаза. Словно стесняясь блеска золота или пресытившись им, Петр не стал расстегивать сумку и передал ее наверх. И сам вылез из подпола.
– Дальше вы сами…
Юсупов смотрел, как растет на полу гора золота. Обманывал себя, думая, что остается равнодушным к нему, и перечил себе: «Битва проиграна, но война продолжается».
Он выкурил несколько сигарет, бросая равнодушные взгляды на уставших спецназовцев. Но они унесли только половину слитков. И сам полковник устал. Он подумал, что не выдержал бы перестрелки на острове; также понадеялся на мирное возвращение домой.
Он не помнил, был ли гражданским человеком, притом, что не видел себя военным. Крутые переделки случаются редко, а в основном профессия военного сплетена из обычной рутины.
Он повторил это, уже сидя в лодке. На том месте, где раньше сидел Блинков. Теперь командир занял место за штурвалом груженой лодки.
– Корректируй продвижение лодки, Петр Дмитриевич.
Блинков впервые назвал его по имени-отчеству.
– Ты все делаешь правильно, парень. Если тебе завязать глаза, ты вслепую проведешь лодку до места. Не говори «нет». Вообще ничего не говори.
– Я скажу. Вернее, спрошу. Что передать Монике? На этой неделе я собираюсь в Сантьяго.
Новое откровение обрушилось на Юсупова. На протяжении последних дней он чувствовал другую дружескую руку, но не мог разобраться, чья она.
Моника Орсини. Она всегда нравилась ему. Только между ними стоял невидимый барьер, который он не мог перешагнуть.
– Она полноправный член вашего мероприятия?
– Только не подозревает об этом, – ответил Джеб, напрягая голосовые связки. Лодка к этому времени набрала максимально возможную скорость: пятьдесят километров в час. – Это Моника нашла вас.
– Что же, поздравьте ее. Теперь она обеспеченный человек.
Через полчаса мини-эскадра пристала к берегу. Абрамов подвел грузовик к воде, насколько это было
